Огненная лилия

— Нет, нет, — перебила она его. — Он не говорил, что здесь опасно.

Просто на всякий случай. Даже в окрестностях Парижа водятся разбойники.

— И то правда, — усмехнулся Монт. — Однажды они отобрали у меня триста ливров. Очень было жаль.

На другой день они наняли обещанного проводника и отправились в путь.

Четыре изматывающих дня они путешествовали без происшествий, а на пятый утром они проснулись уже одни, без проводника. Монт пришел в ужас. Онор громко выражала свое возмущение. Именно она накануне вечером заплатила их проводнику и велела ему исчезнуть. Он охотно принял деньги, и больше она его не видела. Теперь они блуждали наугад, сворачивая куда попало. Их лошади выбивались из сил. К исходу дня они выехали к форту, обнесенному частоколом. Там они и остановились.

Комендант форта Ле Шарбон гостеприимно принял путников, предоставил им комнаты в своих владениях и, открыв рот, слушал их рассказы о парижской жизни. Здесь, в захолустье, самые заурядные вещи казались увлекательными.

В форте было достаточно комфортно, и Монт решил остаться передохнуть на несколько дней. Онор поддержала его, как поддерживала вообще все его начинания. Она считала, что и ей не помешает отдых. Наконец, настал день, к которому она так долго готовилась. Вечером она всыпала Монту в ужин хорошую дозу лауданума, дождалась, пока он отключился, затем аккуратно уложила его в постель. Удовлетворенно послушав его молодецкий храп, она на цыпочках вышла из комнаты. Онор собрала лишь самое необходимое. Свою лошадь она вывела из стойла на рассвете, чтобы, если ее и увидят, то решили бы, что она поклонница ранних прогулок верхом. Все, она была свободна.

Онор уверенно углублялась в дебри. Ее лошадь послушно продиралась сквозь кустарники, куда ее направляла всадница. Нет, она не знала дороги.

Она проклинала себя, ведь этот путь когда-то она проделала с Волком, но ничего не запомнила. Она гнала лошадь на запад, ориентируясь лишь по солнцу. Здравый смысл подсказывал ей, что шанс отыскать гуронов среди непроходимых лесов Дальнего Запада слишком мал, но Онор не прислушивалась к нему. Она хотела одного — быть подальше от форта, от Монта, от всего мира. Так что, вперед! Вперед, в лес, к озерам. Комендант Ле Шарбон же сказал, что гуронов видели в районе Больших Озер. Может быть, их поселок все еще там, где был, когда она томилась в плену. Онор пришпорила лошадь.

Местность просто поражала безлюдием. Тропинка сузилась, и ветки хлестали ее, угрожая выбить из седла. Выдержит ли она многочасовую непрерывную скачку? Онор не умела ориентироваться в лесу, но интуитивно, как кошка, ощущала: от форта она удаляется. Стоял самый разгар дня, Онор уже чувствовала себя замученной, да и кобыла устала. Она спешилась, чтобы напиться воды из ручья, и дать лошади утолить жажду. С рассвета прошло уже много времени, и все это время она не вылазила из седла. Да и в душе Онор поднимался глухой ужас. Что будет, когда кончится этот день?

— задавалась она вопросом. Неужели заблудилась она в этой бесконечной дикой пустыне?

Неужели будет ночевать одна в лесу? Нет, только не это! Она снова вскочила на взмыленную кобылу и нещадно пришпорила ее. «Господи, сделай так, чтобы я встретила хоть кого-то, — взмолилась она. — Только не это одиночество!»

Мимо Онор мелькали холмы и долины, участки непроходимого леса и открытые всем ветрам равнины. Она заночевала в лесу, одна. Никто не потревожил ее. Новый рассвет она снова встретила в седле. И снова она скакала, скакала, не разбирая дороги, сломя голову, борясь с невыносимым страхом. Оружия у нее не было, мешок с сухарями истощался, впереди маячил призрак голода. И вот, когда она едва не завыла от ужаса и одиночества, перед ней открылся пейзаж, прекрасный уже оттого, что был знаком ей. Она стояла на краю каменистого обрыва, и гравий сыпался вниз, когда лошадь нетерпеливо перебирала ногами. Вот здесь когда-то они с Волком поднялись по склону. Вот дуб, под которым они отдыхали. Он столь огромен, что она не может ошибиться. Онор возликовала. Теперь она знала, куда ей ехать.

Она гнала лошадь еще несколько часов. Вдруг в нескольких шагах от нее раздался резкий окрик, и перед ней появился индеец с натянутым луком, готовый в любую секунду спустить тетиву. Онор натянула поводья, и передние копыта лошади взвились в воздух перед самым носом индейца. Она остановилась и громко спросила, стараясь, чтоб ее голос звучал повелительно:

— Кто ты? Какому племени принадлежишь? — он не ответил. Онор напрягла память и повторила свой вопрос на языке гуронов. Индеец невольно выразил жестом удивление.

— Ты пленница, бледнолицая скво, которая знает язык гуронов. Слезай с лошади, Большой Опоссум отведет тебя к вождю, — он продолжал держать лук наготове.

— Я и сама ищу одного из вождей гуронов, — ответила Онор. — Хорошо, что я тебя встретила, ты меня проводишь. — Она спрыгнула с кобылы. — Надеюсь, твой лагерь близко. Я до смерти устала и голодна.

— Ты моя пленница, скво, — повторил индеец, решив, что она не поняла его. Онор сердито фыркнула.