Огненная обезьяна

Мессир Теодор не вполне понял, в чем причина Зельдиного веселья и в поисках ответа посмотрел в мою сторону. Надеюсь, что выражение моего лица было непроницаемым.

— Терезия всего лишь лабонимфа, говоря привычным языком — лаборантка. То есть, она обслуживает замысел на средних уровнях. Она должна твердить о необходимости объективного судейства, вот она и твердит.

— А высшими умами имеется в виду, что человеческая природа каждого судьи скажется сама собой, да?

О, да он что-то понял! Забавно.

Моя малышка кивнула, улыбаясь при этом немного принужденно. Не дай Бог, этот тип с песиком окажется из числа по-настоящему вникающих господ, с таким хлопот не оберешься.

— Вот еще что меня заинтересовало.

— Да, Теодор.

— Лаборантка вела речь о контрабанде. Я хотел бы узнать, имеется в виду только контрабанда "сюда", или возможно нечто подобное и "отсюда".

— Из вашего вопроса чувствуется, что вы понимаете — это два разных вида контрабанды. И по формам, и по содержанию, и по возможным последствиям. Контрабанда "сюда" не так уж опасна, это предметы, вещества…

— Наркотики?

— Не только, но и они тоже. Каналы этой контрабанды находятся, что называется, под контролем, это по большей части то, что прежде называлось маркитантами, интендантскими службами. Мы умеем регулировать их пропускную способность, воздействовать на ассортимент переправляемого. Строго говоря, управление контрабандой "оттуда", есть способ управлять происходящим "здесь". Иногда нужно, чтобы какой-нибудь древнеперсидский сатрап получил коробок спичек, а крестоносец несколько таблеток снотворного, понимаете?

— Думаю, да.

— Иногда другим способом не приблизиться к истинному равновесию противопоставленных сил. Столь тонкая, столь трудноуловимая вещь это истинное равновесие. Да, это самая лучшая аналогия — весы. На одной чашке сено, на другой солома. Приходится добавлять по травинке, да по соломинке.

— А "туда"?

— А вот "туда", как вы сами понимаете, не должна бы в идеале просочиться ни одна крупица сведений о том, что происходит здесь.

— Но ведь просачивается. — Сенатор погладил ни с того, ни с сего взволновавшегося Зизу.

— Пока это происходит в виде туманных слухов, расплывчатых историй. О том, чтобы никто не унес отсюда с собой, или в себе ничего реально опасного, заботится одно из мощнейших наших подразделений Гипнозиум, находящийся под началом доктора Асклерата и феноменальной госпожи Летозины. Мы еще там побываем.

— А женщины?

Ох уж эти властьимущие! Ну, вот что он хотел сказать этим глобальным своим вопросов?! Лично я в тупике. Но не моя умничка.

— Вы хотите узнать, встречаются ли они только среди судей, есть ли они также и среди участников?

— Да, хочу.

— Есть. И я знаю каков будет ваш следующий вопрос: для каких целей они сюда доставляются, если мы тут имеем дело с чисто мужскими играми?

— Может быть, амазонки? — Спросил мессир комиссар загадочным тоном.

— Нет, нет, Теодор, никаких сказок, только работая в реалистической плоскости, можно добиться искомых результатов. А женщины здесь оттого, что ведь не все наши акции заканчиваются ничейным исходом. Кто-то ведь должен нести тяжесть поражения. Я понятно выражаюсь?

Комиссар молча ухмыльнувшись, кивнул. Терракотовая физиономия, резко потрескавшаяся при улыбке, была, честно говоря, отвратительна.

— Что ж, — Зельда изящным естественным движением оправила платьице, — начнем нашу экскурсию?!

Комиссар переложил Зизу из правой руки в левую.

— Начнем.

Мы погрузились в лифт. По дороге Зельда сообщила, что первым пунктом ознакомительной программы будет музей. Мессир Теодор не удивился. И даже не спросил, музей чего. Несмотря на вполне адекватное, почти легкое поведение, этот загорелый мужчина казался мне абсолютно непроницаемым, как башня с заделанными входами. Башня, явно подвергавшаяся в прежние свои эпохи осадам и пожарам, и средь всего этого устоявшая. Итак, мессир комиссар не отреагировал на сообщение о музее, и Зельда по собственной инициативе пустилась в пояснения.

— Мы называем его музеем Патрика. Так зовут нынешнего хранителя, но, посвящен он другому человеку. Майклу Буту. В далеком 1992 году он сделал открытие, оказавшееся тем зерном, из которого, упрощенно говоря, все и выросло, весь нынешний миропорядок. Современники, как водится, значение этого открытия не оценили, и их отчасти можно извинить, уж больно несерьезный характер оно, на первый взгляд, носило. Только спустя многие десятилетия, с применением специальных методов удалось реставрировать с достаточной степенью точности картинку того звездного момента, когда обыкновенный школьный учитель из маленького городка в Среднем Девоншире, что находится и поныне в Англии… А Патрик считается и считает себя отдаленным потомком гения

— Майкл Бут. — Произнес без всякой интонации Комиссар.

— Вы что-то слышали о нем? — Внимательно так спросила Зельда.

— Нет, нет.

— А мне показалось…