Огненная печать

— Вот эти как бы волнистые линии — символ воды, — стала объяснять мне Рита. — Эти, похожие на зигзаги, означают, вероятнее всего, землю. Круги, как солнце, символизируют огонь, а полукруги, которые, словно купола, заключают по краю браслета другие линии, представляют собой образ небосвода — воздушного символа.

— Получается, что эти символы описывают четыре стихии мира? — удивилась я своей мысли.

— Все так, — подтвердила Рита, — этот орнамент — символика мироздания.

— Но что значат эти крылья, они похожи на бумеранг?

Дима, может быть, совсем не слушая нас, принялся делать какие-то эскизы. Похоже, он начинал новую картину.

— Действительно, странно, — задумчиво ответила Рита. — Но постой, кажется, я знаю… Крылья присущи и земным, и неземным существам: птицам и ангелам. Птицам крылья нужны, чтобы передвигаться, а ангелам, чтобы приносить добро…

— А еще чтобы охранять, а потом забирать души умерших на небеса, — неожиданно для нас добавил Дима.

Мы обе согласились.

— Да! — воскликнула я. — Рита! Я поняла: эти фантастические крылья означают движение духа. Но ведь чтобы летать, душе необязательно умирать. Она может до смерти совершать перелеты.

Брат и Рита молча и удивленно слушали меня, будто я говорила не своими словами, и голос мой звучал по-другому, не так, как раньше.

— Ева, — спокойно улыбнувшись, обратилась ко мне Рита, — с тобой что-то происходит. Ты так взволнована. С этим браслетом, наверное, связана какая-то история?

В эти часы нашей беседы я чувствовала в себе странную и новую силу. Все мои мысли воплотились в одно большое сердце, которое бешено пульсировало, будто я совершаю долгий и упорный разбег для того, чтобы…

— Взлететь, понимаете, — продолжала я, как полоумная, — можно взлететь, чтобы увидеть больше и глубже.

— Но… — начала было Рита, однако за миг до этого я мысленно — слово в слово — услышала то, что она мне хочет сказать. Поэтому тут же прервав ее, я повторила только что прозвучавшие в моем воображении слова… ее слова.

Все вокруг погрузилось в молчание, и глаза мои были закрыты. Я перестала ощущать себя, лишь сила браслета магнитом удерживала видение, так внезапно возникшее. Оно сопровождалось черной и густой тишиной. На этом страшном фоне, как над пропастью, появились два огромных, горящих ярким пламенем крыла. Я подумала: эти огненные крылья и есть мысли.

— … Мысли имеют огненную природу, и если этой природой злоупотреблять, то мысли обратятся в пепел, — сказала я, закрытыми глазами видя то, о чем говорю.

— Ты прочитала мои мысли… — послышался мне голос Риты. В этот миг видение потухло, и я вдруг поняла, что все это время мои глаза были открыты. Я увидела перед собой прежние очертания пространства. Дима с Ритой смотрели на меня, как на африканского шамана, который без хирургических вмешательств голыми руками извлек бьющееся сердце из груди какой-нибудь жертвы.

— Нет, — рассеянно улыбнулась я, — это так, нечаянно…

— Ева, ты не могла просто так или случайно точь-в-точь повторить мою мысль, — серьезно сказала Рита.

Брат настороженно прислушивался к нам, будто мы говорили на чужестранном или вовсе новом языке. Я почему-то стала оправдываться:

— Подумаешь, наверное, ты мне раньше говорила эту фразу, вот я ее и вспомнила.

Рита улыбнулась и не стала больше требовать от меня объяснений. Может быть, она поверила в то, что я сейчас сказала. Но я ведь солгала: Рита никогда не рассказывала мне об огненных мыслях…

Мы все трое отчего-то умолкли. Чтобы как-то высвободиться от мысленного оцепенения, я встала с кресла и подошла к Диме.

— Можно посмотреть, — попросила я взглянуть на его эскиз. Он дал мне листок. Не двигаясь, не дыша я держала в руках этот рисунок… Нет! Все, что происходит, кажется, выше моих сил. Карандашный набросок брата до мельчайших подробностей передавал мое ночное видение. Но как?

— Замок в горах. Закат. И… я на спине огромной птицы. Мы летим на восток, где уже ночь, — прошептав эти слова, я потеряла сознание.

Меня привели в чувство, но здравый смыл подсказал, что неплохо бы поспать. К тому же на улице поднялся сильный ветер, в порывах своих кричавший о скором дожде. Рита и Дима были так обходительны и осторожны со мной, как с цветком, за которым ухаживал Маленький Принц из повести французского писателя. Я позволила им убаюкать меня, а иначе они бы беспокоились о моем здоровье до конца своей жизни.

— Дима, — решилась я на вопрос, — скажи, ты сам придумал этот рисунок или где-то уже его видел?

— Да, я увидел его в твоих глазах, — ответил он.

— Нет, ты говоришь как художник, — капризничала я. — Пожалуйста, скажи мне правду!