Огненная вьюга

В самом деле, неподалеку разорвалось несколько снарядов. Кавалеристы и лыжники поспешили к лесу. Туда же повернули и следовавшие за дозором остальные бойцы. В лесу было вроде даже теплее. Мохнатые, серебристые от снега сосны и ели стояли молчаливо, угрюмо, словно боясь, что и на них, если зашумят, может обрушиться шквал мин и снарядов. В глубине чащобы, под разлапистой елью горел костерок, у которого грелось несколько кавалеристов.

Привязав вороного к молоденькой елке, старшина Торба хозяином шагнул к огню:

— А ну, хлопцы-молодцы! Раздвигайсь в стороны! Гости прибыли, греться будут.

— Мы не замерзли! На ходу все время да и обмундировка у нас — хоть на Северный полюс.

— Ничего, запас тепла на помешае. Як бачу — не к нам прибыли на пополнение и не к панфиловцам. Опять в дальнюю дорогу?

— Как прикажут, — уклонился от ответа начальник лыжного дозора.

— Тогда махорочки по цигарочке. А ну, хлопцы молодцы, вынимай кисеты, угощай боевых друзей. Кто знае, доведется ли коли ще побачиться. Це хлопцы рисковые. По правде, думалось, что сгинули вы в тот раз в лесах под Велижем. Така дерзка була вылазка!

— Да, многие не вернулись из того похода, — вздохнул старший дозора. — Зато дали немцам копоти. Накрошили более трехсот гадов. Одних офицеров шестнадцать поганых душ на тот свет отправили. А страх такой нагнали, что фрицы по ночам до ветру группами выходили, с автоматами… Точно — пленные рассказывали. Ну, а вы тут как? Шел слух, будто вам пришлось прямо с ноябрьского парада в бой…

— Так и было. Провел нас генерал Доватор по Красной площади и сказал: «А теперь, хлопцы, покажем, на что участники парада способны. Остры ли у них клинки, быстры ли кони…»

Раздался мягкий, приглушенный глубоким снегом топот коня. У костра, словно вынырнув из сгустившейся тьмы, возник всадник, склонился с седла и что-то сказал старшине на ухо.

— По коням! — скомандовал тот, обнял Корытова: «Ну, бувай, рад живого тебя видеть!». Пожал руки бойцам, вскочил в седло, не касаясь стремени, и тронул вороного. За ним двинулись остальные кавалеристы.

А в это время на окраине полуразбитой снарядами деревушки, в горнице чудом уцелевшего дома генерал Доватор принимал командира лыжного отряда фронтовых разведчиков капитана Шевченко. Выглядел генерал уставшим. Был, видимо, простужен и зябко кутался в черную бурку. Глаза его были воспалены от бессонницы, но голос звучал бодро, уверенно.

— Многим кажется, дорогой капитан, что мы плохо воюем, — говорил Доватор. — Да, мы пока пятимся, отходим. Болью в сердце отзывается наше отступление. Но оно очень дорого обходится фашистским воякам. Как я могу сказать о своих конниках, что, мол, плохо воюют, если они дерутся с численно превосходящими силами врага и бьют его, да еще как бьют, черт побери…

Ординарец растопил чугунку. В доме стало теплее. Генерал сбросил с плеч бурку и пригласил Шевченко к столу выпить кружку чая. С удовольствием прихлебывая крутой кипяток, капитан говорил о том, что разведчики много наслышаны о героических делах кавалеристов Доватора, хорошо помнят их боевые подвиги во время рейда по тылам оккупантов на Смоленщине, не забывают о помощи конников при переходе отряда через линию фронта.

— С особой теплотой мы с комиссаром вспоминаем встречу с вами под Смоленском и ваши добрые напутствия, — продолжал капитан Шевченко. — Ваши советы нам здорово пригодились при выполнении задания.

— Ну, не преувеличивай, — улыбнулся Доватор. — И я вас хорошо запомнил. Ведь это вы были на командном пункте одного из полков под городом Белый, когда мне сообщили о присвоении генеральского звания. Тогда вы первыми меня поздравили. Так ведь?

— Все верно, товарищ генерал, — подтвердил комиссар отряда Огнивцев.

— Мне докладывали, что вы удачно перешли линию фронта, хотя вам после рейда конников по вражеским тылам это сделать было непросто. Немцы были очень напуганы и стали более осторожными. Ну, а дальше-то как действовали?

— Боевую задачу отряд выполнил, — ответил Шевченко. — Не хвалясь скажу: намяли фрицам бока здорово. Вывели из строя немало боевой техники и автотранспорта. А в начале октября удалось расколошматить штаб пехотной дивизии. Захватили немало ценных документов. А генералу армии Жукову персональный подарок поднесли.

— Какой же? — заинтересованно спросил Доватор.

— Собрали мы за время рейда без малого целых три вещмешка с немецкими документами, железными крестами, медалями разными. Ну и высыпали их прямо на пол к его ногам.

— И как он… что? — поторопил капитана Доватор и усталые глаза его загорелись.

— В сапогах по ним прошел раз, второй, потом сурово сказал: «Убрать эту пакость». Нахмурился Георгий Константинович, а все ж, видать, подарочек наш ему понравился.

Огнивцев вдруг вспомнил о дерзкой вылазке разведчиков под Велижем и решил развеселить генерала. Улыбаясь, произнес:

— Мы в сентябре и вам подарок добыли: коня из-под немецкого полковника. Прекрасный был конь!

— И где же он?

— Не рассчитали запас продовольствия. Пришлось съесть.

Доватор от души рассмеялся:

— Вот это да! Надо же — съели сувенир…