Огненная земля

Услышав это уверение, миссис Геней и ее дочь присоединились к экспедиции. Большинство матросов также захотели участвовать в ней, и так как не было надобности оставлять их одних на берегу, капитан согласился, чтобы пошли с ним и они. Только повар Поллюкс заявил, что ему и здесь очень хорошо и что он решительно не желает сломать себе ногу, карабкаясь на гору.

- Я подожду вас здесь, - сказал он с улыбкой, показав свои белые зубы на черном как смоль лице, - и когда вы вернетесь, застанете готовый обед.

Это было самое ленивое существо в мире. Ему больше ничего не нужно было, лишь бы оставаться возле своей печки.

Восхождение на гору было вначале очень легкое и вполне подтверждало слова Зигрифа. Членам экспедиции приходилось только отстранять от себя пучки водорослей, чтобы свободно двигаться. Иногда их ноги погружались в болотистую почву, но только в этом и заключалось все затруднение. По мере того как они поднимались, трава сменяла водоросли, почва становилась суше, а потом все стали замечать животных, которых издали приняли за зайцев, тогда как это были пингвины, сновавшие сюда-туда и на своих лапках, и на крыльях. При воспоминании о вчерашней борьбе с ними взбиравшимся на гору приходила мысль о возможном нападении со стороны этих странных существ, но пингвинам, очевидно, достаточно было данного им урока, и они стремительно удалялись, завидев людей.

Показывались и другие птицы по мере подъема на гору, среди них - птица, похожая на буревестника, ростом с обыкновенного домашнего голубя с густо-синим, напоминающим аспидную доску оперением. Он кладет яйца не в песке, как пингвины, а в ущельях скал. Туземцы ловят их способом, напоминающим охоту на американского хорька. Они держат для этого сов, проникающих в гнезда буревестников. Завидев сову, буревестник старается быстро выпроводить незваную гостью, но тут охотник подстерегает хозяина гнезда, чтобы живо свернуть ему голову.

Скоро, однако же, все тяжелее становилось подниматься по горному склону, и гора уже мало похожа была на то, как Зигриф ее охарактеризовал. Дамы едва двигались; приходилось то поддерживать их, то переносить с холма на холм.

Овраг, тянувшийся с самой вершины горы, был особенно богат такими гладкими и скользкими местами, что почти невозможно было взбираться по ним. Можно было подумать, что целые тысячи школьников годами шлифовали, скользя, эти рытвины. Кто-то высказался, что это, вероятно, дело пингвинов, но Зигриф не согласился с этим мнением и заметил, что скорее тюлени могли сделать такой скат.

- Нельзя представить себе, на какую высоту эти животные взбираются, несмотря на всю их неповоротливость, - сказал он по этому поводу. - Для них величайшее удовольствие найти гору у морского берега, на которой они собираются погреться на солнце. Я буду удивлен, если мы не найдем на самой верхушке горы с полдюжины этих молодцов на траве.

Оказалось, что они легки на помине. Едва только Зигриф произнес последние слова, как тюлень, разбуженный, по-видимому, человеческими голосами, выставил свою голову на гребне оврага. Заметив людей, он издал крик, сейчас же повторенный его сородичами.

- Стойте, а еще лучше уйдите в сторону, и ждите, пока я исследую верх оврага! - закричал Зигриф, внезапно испугавшись.

Все машинально исполнили приказание, а столяр, хватаясь за пучки растений, попадавшиеся ему под руку, взлез на самый верх. Гарри Честер охотно пошел бы за ним и опередил бы его, если бы как раз в эту минуту он не помогал миссис Геней добраться до куста, за которым она вместе с дочерью присела, чтобы отдохнуть.

Как только Зигриф достиг вершины горы, странная картина бросилась ему в глаза. Вся площадь этой горной вершины, пространством в добрых сто ар, была покрыта тюленями, лежавшими близко друг к другу, как сардинки в жестяной коробке. В тот же миг тюлени, испуганные появлением человека или уже предупрежденные криком их часового, бросились к оврагу - обычной их дороге при возвращении к морю.

- Гром и землетрясение! - воскликнул старый столяр. - Внимание! Там, внизу!.. Уходите в кусты! - закричал он своим товарищам.

Зигриф испугался недаром. Настоящая лавина живого и липкого мяса ринулась в обрыв; живой вихрь как бы очищал обрыв от всего, что могло стоять на пути спускавшихся по нему. Тюлени бросились по склону с открытыми пастями, показывая двойной ряд острых зубов, хрипя и воя, как бешеные псы. Страшная это была картина, способная смутить самого стойкого человека. Какую силу противопоставить этому живому потоку?

К счастью для наших друзей, они успели вовремя найти убежище сбоку оврага, за кустами. К счастью их было и то, что они имели дело с тюленями, а не со свирепыми морскими львами. Бедные животные сами были объяты страхом, а не злостью; они спешили добраться только до моря, их спасительного убежища. Через пару минут вся лавина оказалась на берегу.