Огненная звезда и магический меч Рёнгвальда

– Если она пойдет, скажем, по улице, а навстречу ей побежит собака, и она подумает, что собака может ее укусить, собака ее обязательно укусит. Если она, разжигая печь, подумает о пожаре, дом обязательно сгорит. Если она, отправляясь с нами в плавание домой, в шторм подумает, что ладья может утонуть, ладья утонет. Главное, чтобы она сконцентрированно думала.

– Это как?

– То есть думала только об одном, упорно, и не допускала в голову другие мысли. Ни одной посторонней мысли. Пока у нее это интуитивно получается. В полусне других мыслей, кроме медвежьей полости, не было. Среди людей, среди шума других мыслей много. Она еще концентрироваться не умеет. Иногда только получается. Например, от испуга. А если научится, это станет привычкой. Она будет все делать, не задумываясь, без старания. И все будет получаться. Поверит, что гора может перейти через море, и гора перейдет.

Овсень на это только головой покачал.

– И что же делать?

– Не давать ей повода думать, что она на что-то способна. Больше ничего не сделаешь. Не подпускать ее к ситуациям, когда она что-то должна решать.

– Можно еще ее силы печатью запечатать… – сказал вдруг Извеча.

Всеведа с Овсенем замолчали.

– Можно? – спросил Овсень у жены.

– Наверное, можно… Но кто такую печать сделает, что сдержит силы Хозяина… Как мне нужна сейчас моя книга! Больше, чем колдуну нужна!

– Извеча… – позвал сотник.

– Слушаю, дядюшка Овсень.

– Ты должен беречь себя. Ты сейчас один остался, кто держит всю книгу в голове…

– А дома мы вместе с тобой напишем ее заново, – сказала Всеведа.

– Конечно, напишем, тетушка, – согласился добрый домовушка…

* * *

Дварфы пришли, как и обещали, ночью, уже в темноте. Вечером все улеглись спать рано, понимая, что ночью выспаться не удастся, поскольку ночью будет проходить основная подготовка к собранию бондов. Кроме того, на ночь были намечены имитация пожара и разведка в места, где, по сообщению Гунналуга, содержали ярла Фраварада и пленных русов. Ночью же решено было выставить подвижные посты вокруг имения, чтобы никто посторонний не приблизился к дворовому частоколу и не смог разобрать, действительный пожар бушует в доме или только во дворе горит большой костер.

Пары всадников конунг выбирал и инструктировал лично, строго и хмуро, чтобы прониклись серьезностью задачи. Смысл происходящего он никому полностью не объяснял. Сообщил только, что со стороны должны думать, будто в Доме Конунга пожар. А кто пожелает приблизиться – на копье без разговоров…

И только патрули выехали за стены, не успев еще распределиться по направлениям, как подошла колонна дварфов, возглавляемая, к удивлению воинов, двумя всадниками. Но всадники-дварфы, явление вообще-то немыслимое для норвежцев, к своим коням уже успели привыкнуть и в седле держались, как заправские кавалеристы.

– Я рад, что вы меня поддерживаете, – приветливо сказал Ансгар. – И я этой поддержки не забуду. В наших землях дварфов почти не осталось, и, если вам надоест в Швеции, я всегда буду готов предоставить вам земли, где вы сможете поселиться. Но вас сегодня меньше, чем вчера…

– Несколько человек прибудут к утру, – объяснил Херик, спрыгивая с коня. – Они заняты постройкой погребального склепа моему погибшему брату Толли. Еще мы послали гонца к норвежским дварфам, живущим в горах. Хаствит послал, поскольку там его дом и его родные. Они тоже должны прибыть к утру. Но их будет меньше сотни.

– В принципе вы тоже могли бы прибыть ближе к утру, – заметил Большака.

– Нет, – возразил Херик. – Нам за ночь следует перековать всех коней конунга.

– Перековать моих коней? – не понял Ансгар.

– Так распорядился дядюшка Овсень. Он передал нам через Хаствита подковы кузнеца Даляты. Хаствит рассказал, как такие подковы делать. Мы постарались, сил не пожалели, и сделали… Можно перековать сотню коней…

Ансгар стоял слегка растерянный, не понимая необходимости таких мер. И как раз во двор вышел сотник Овсень, слышавший последние фразы.

– Это не простые подковы, конунг, – сказал Овсень, посмеиваясь. – Помнишь, ты спрашивал про сверток, что я передал Хаствиту? Это как раз и были подковы. Помнишь жеребца воеводы Вихорко?

– А… Такие же подковы?..

Овсень кивнул.

– Точно такие. Встанет ярл Торольф со своим войском, ты по низине десяток всадников вскачь пустишь, ярлу покажется, что сотня скачет. Сотню конников пустишь, у Торольфа выбитый глаз от удивления раскроется. Он не поймет, откуда у тебя десять сотен конницы взялось…

– У меня, к сожалению, всего чуть больше сорока коней… – засмеялся Ансгар.

– И у меня больше шестидесяти. Да еще трофеи… Этих я твоим воинам передаю, поскольку мне трофейных в обратный путь поместить будет негде. Вот и конница в десять сотен… Только один раз проскачем по тылам, этого хватит, чтобы напугать на год вперед. Далята своими секретами делиться не любит, и у нас только он один такие делать умеет, иначе мы всех своих врагов вводили бы в заблуждение. У вас не умеет никто, даже дварфы. Но Далята разрешил Хаствиту научить их с условием, что это будет сделано только один раз, а потом они секрет забудут. Дварфы согласились.