Огненное крыло

Гриффин давно заметил, что ей нравится поддразнивать его. Наверное, поэтому она и устраивается иногда рядом с ним. Явно не потому, что он храбрый, ловкий и веселый. Но все-таки, казалось, она считает его своим другом, и он был ей за это очень благодарен. У нее было много друзей, и ему редко случалось поболтать с ней наедине. Обычно вокруг толпилось не меньше полудюжины других детенышей.

Луна навострила высокие ушки и в ловком броске схватила с верхней веточки уховертку. Гриффин услышал, как она с хрустом разгрызла оболочку насекомого.

— Знаешь, — задумчиво сказал он, — на самом деле то, что мы едим, выглядит не слишком аппетитно. Я имею в виду, если приглядеться повнимательнее. Все эти лапы и усики так щекочут горло.-.

— Ой, не надо, — хихикнула Луна. — Ты, видимо, хочешь, чтобы я подавилась!

Послышался шум крыльев, и на ветку опустились еще три детеныша. Это были Скайе, Рован и Фальстаф, который был настолько упитанный, что ветка под ним прогнулась и закачалась. Гриффин понимал, что они явились сюда из-за Луны. Если ее не было, то он так и висел бы на ветке в одиночестве. Не то чтобы они не любили его — он сомневался, что они вообще о нем думают. Как будто в нем не было ничего достойного их внимания.

«Им со мной скучно», — подумал Гриффин. Так и есть. В нем нет ничего особенного. Он не был выдающимся летуном и охотником. Он редко и с неохотой участвовал в их играх. А им нравились веселые и рискованные штуки. Сейчас эти мохнатые шарики, толкаясь и перебивая друг друга, рассказывали Луне о всякой всячине — Скайе о лосе, которого она встретила в лесу; Рован о том, как быстро он летел, когда ветер дул ему в спину; Фальстаф о жуках, которых он сегодня съел, где он их поймал и каковы они были на вкус. Луна умудрялась слушать их всех и в то же время отвечать каждому.

Когда рядом никого не было, Гриффин едва ли чувствовал себя одиноким. Но в компании сверстников он был одинок. Он был не такой, как они, даже выглядел иначе. Иногда ему казалось, что он вообще не сереброкрыл. У других детенышей шерстка была гладкая, черная с серебристыми полосами. А у него она была какая-то дурацкая. Большей частью тоже черная, но на спине и на груди красовались полосы ослепительно яркой шерсти. Этот цвет достался ему от мамы-златокрыла. Его отец был сереброкрылом, но Гриффину казалось, что он больше пошел в мать. Шерстка у него росла длиннее и гуще, и уши имели другую форму — круглые, маленькие, тесно прижатые к голове. Крылья были длиннее и уже, чем у других детенышей, но это не утешало — они казались слишком большими для него, и в полете он был неустойчив, двигался рывками.

— Эй, Луна, — вдруг прошептал Рован. — Смотри! Гриффин тоже посмотрел и увидел на одном из соседних деревьев сову. Один взгляд на нее заставил его задрожать от страха. Совы были такие большие, наверное в четыре раза больше его, с острыми когтями и изогнутым клювом, предназначенными для того, чтобы растерзать жертву. Летучие мыши и совы сейчас были в мирных отношениях, однако это не означало, что они стали друзьями. Так говорила ему мама. Эта сова покачивала огромной головой и смотрела на них большими, круглыми желтыми глазами.

— Поиграем? — спросила Скайе Луну. Игру в сову придумала Луна, и эта забава пугала Гриффина. Идея была в том, чтобы повиснуть на

той же самой ветке, как можно ближе к сове, и оставаться там целых десять секунд. Несколько недель назад Луна повисла всего в двух размахах крыльев от совы. Такое еще никому не удавалось.

— Конечно, — ответила Луна. — Я уже готова.

— Я тоже, — сказал Рован.

— И я, — сказала Скайе.

— Ладно, — согласился Фальстаф, — но только если не слишком долго. Я умираю от голода.

Гриффин надеялся, что о нем забыли, но Луна повернулась к нему:

— А ты, Гриффин?

Он знал, что она хорошо к нему относится; не пытается выставить его в смешном виде, просто хочет вовлечь его в игру. Покачал головой и заметил, как Скайе с ухмылкой подмигнула Ровану — мол, чего еще от него ожидать?

— Эта сова выглядит довольно жирной и сонной, — беспечно сказала Луна. — Думаю, что смогу повиснуть в одном размахе крыльев от нее. Как ты считаешь, Грифф? Смогу я это сделать?

— Думаю, что сможешь, — сказал он. — Но…

— Но что? — Гриффин услышал, как другие нетерпеливо вздохнули, но в глазах Луны блестели веселые искорки. — Что такого плохого может случиться?

Гриффин слегка улыбнулся. Он хорошо знал что.

— Плохого? Ну, допустим, ты повиснешь всего в одном размахе крыльев от нее. А может быть, эта сова ненавидит летучих мышей, или она сегодня в плохом настроении, или просто голодная и считает, что никто не заметит, если одним детенышем летучей мыши в лесу станет меньше. Ты будешь от нее так близко, что и глазом не успеешь моргнуть, как она схватит тебя. В одно мгновение проглотит, а потом ты выйдешь из нее в виде кучки костей и зубов.

— Какая гадость! — вскричала Скайе.

— Да, так едят совы, — с заметным удовлетворением сказал Гриффин. — Пару лет назад они именно так поступали с летучими мышами.

Луна, усмехнувшись, кивнула: