Владимир Нестеренко наделен одновременно удивительной, трагичной остротой восприятия, и при этом саркастическим, а порой – злобно-саркастическим взглядом на вещи. В этой книге представлены его рассказы и киносценарий «Огненное погребение».СодержаниеСценарийОгненное погребениеРассказыПервый погромКвентину с любовьюНаследствоПравильный подходОдни жидыХрамовая стражаИммунитетЗапакованныйНелюдиThe BluesТатьянин деньФраерюгаСвятая ЛенаЖизненная историяЛица соседей
Владимир «Адольфыч» Нестеренко
Проза / Современная проза18+Владимир «Адольфыч» Нестеренко
Огненное погребение
Огненное погребение
Осень, Крым, раннее утро, небо слегка сереет, едва отделяясь на горизонте от свинцово-серого моря.
Рыбацкая лодка в открытом море, в ней трое рыбаков, они выбирают сеть.
ТИМОХА: Зацепилась, блядь. Колян, присвети.
СЕРЫЙ: Не сильно там сверкай, погранцы заметят.
АНДРЕЙ: Да ладно, все тебе погранцы.
СЕРЫЙ: Это у тебя ни разу лодку не отбирали, так ты и…
ТИМОХА: А ну тихо, мужики! Тихо! Слышите?
СЕРЫЙ: Чего?
ТИМОХА: Шторм идет. Слышишь, море гудит?
СЕРЫЙ: Точно, блядь, гудит! Гудит море! И забрались далеко, не дай бог!
ТИМОХА: Мужики, давай быстро. На берегу разберемся.
Да давай, блядь, давай!
Подмосковье. Раннее утро, темно.
Камера снимает через окуляр прибора ночного видения, из леса, через кусты.
Дождь, в кювете лежит джип, стекол нет, видно, что он несколько раз перевернулся, крыша помята.
На трассе стоит милицейская машина, два милиционера ходят возле джипа, светят фонариками.
ПЕРВЫЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: Накупили машин, козлы, ездить не купили.
ВТОРОЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: Трасса ровная, на таком самолете…
ПЕРВЫЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: Заснул, наверное. Или бухой.
ВТОРОЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: Пошли в машину, будем вызывать.
ПЕРВЫЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: А с этим чего?
ВТОРОЙ ПАТРУЛЬНЫЙ: В деревне спрячем. Хуй его знает, кто он такой
«Бамут», «Бамут», я «Тамбов-три». У нас «Воздух», «Воздух», прием.
«Воздух», один в машине, Савелюшкин Артур Альбертович, госномер (
На месте. Осмотрели все, он с трассы вылетел, дорога чистая.
«Тамбов-три», понял, жду на месте.
Город Владимир. Раннее утро, старый частный дом, одноэтажный, с маленькими подслеповатыми окнами.
Широкая металлическая кровать, на ней спит женщина средних лет, цыганка. Внезапно она рывком садится в кровати, смотрит перед собой широко раскрытыми глазами, лицо ее страшно, волосы всклокочены. Она шумно дышит, через несколько секунд негромко зовет.
ЦЫГАНКА: Любка! Спишь?
ЛЮБА: Нет, мам, не сплю.
ЦЫГАНКА: Почему?
ЛЮБА: Приснилось плохое.
ЦЫГАНКА: Приснилось. Нож снился?
ЛЮБА: Не помню.
ЦЫГАНКА: Дура проклятая! Вспоминай!
ЛЮБА: Мам, ну чего ты?
ЦЫГАНКА: Ушел кто-то сейчас. Под ножом ушел.
ЛЮБА: Вспомнила. Снился нож, кривой, не русский. Били меня, не попали.
ЦЫГАНКА: Значит, отец твой ушел, больше некому. Вставай, спать теперь нельзя, теперь попадут, если заснешь.
Крым, день, море штормит.
К берегу подходит рыбацкая лодка, Андрей и Серый на веслах, Тимоха вычерпывает пластиковым ведром воду из лодки, двигатель не работает.
Подойдя к берегу, рыбаки прыгают в воду, их накрывает волной, они тащат лодку на берег.
С берега в воду прыгает собака, овчарка, плывет к рыбакам, зубами хватает Андрея за руку и плывет к берегу, «спасает».
Рыбаки хватают лодку за борта и вытаскивают на берег волоком подальше от линии прибоя, в лодке плещется вода, плавают сети, бьется рыба.
Крым. Небольшой частный дом на окраине поселка, все запущено, в огороде растет бурьян.
За столом сидят рыбаки, пьют водку, самая простая закуска: огурцы, помидоры, хлеб, лук.
Возле стола лежит овчарка.
ТИМОХА: Ну, мужики, давай за удачу!