Огненные Купола

– Улучшаем пажа, ваше величество, – пояснил Стрейджен. – Он должен выйти в город, и мы не хотим, чтобы его эленийская внешность бросалась в глаза. Миртаи хочет изменить цвет его кожи.

– Ты ведь мог бы сделать это с помощью магии, Спархок? – спросила Элана.

– Я – возможно, – отозвался он, – а вот Сефрения смогла бы запросто.

– Где ты раньше-то был? – с горечью вопросил Телэн. – Миртаи терзает меня вот уже битых полчаса.

– Зато ты приятно пахнешь, – утешила его Мелидира.

– Я не собираюсь стать коронным блюдом на чьем-то ужине. Ой-о-о!

– Извини, – пробормотала Алиэн, осторожно вынимая гребешок из спутанной пряди его волос. – Я должна хорошенько прочесать волосы, иначе краска плохо ляжет. – Алиэн была занята тем, что окрашивала волосы мальчика в черный цвет.

– И долго мне потом придется смывать эту желтую пакость? – осведомился Телэн.

– Не знаю, – пожала плечами Миртаи. – Шафран смывается плохо, но где-то через месяц постепенно сойдет.

– Ну, Стрейджен, – пригрозил мальчик, – я с тобой еще за это поквитаюсь!

– Стой смирно! – снова прикрикнула Миртаи, продолжая натирать его шафраном.

– Нам нужно встретиться с местными ворами, – пояснил Стрейджен. – Воры Сарсоса обещали, что мы получим окончательный ответ в Лебасе.

– Стрейджен, – сказал Спархок, – мне видится в твоем плане один большой изъян. Телэн не говорит по-тамульски.

– Ну и что? – пожал плечами Стрейджен. – Главарь местных воров – каммориец.

– Как это могло случиться?

– Мы не обращаем внимания на национальные различия, Спархок. В конце концов, все воры – братья, и единственная аристократия, которую мы признаем, – аристократия таланта. Так или иначе, когда Телэна окончательно превратят в тамульца, он отправится в притон местных воров потолковать с Кааладором – так зовут этого камморийца. Телэн приведет его сюда, и мы сможем поговорить с ним с глазу на глаз.

– Почему же ты сам не пойдешь к нему?

– Чтобы меня всего измазали шафраном? Не говори глупостей, Спархок.

Кааладор-каммориец оказался коренастым краснолицым толстяком с курчавыми черными волосами и приятной располагающей внешностью. Он больше походил на веселого содержателя таверны, чем на вожака воров и головорезов. У него были грубовато-добродушные манеры, и говорил он с типично Камморийской протяжностью, а просторечие выдавало его сельское происхождение.

– Так это, стало быть, ты вконец запутал воров по всей Дарезии, – заметил он, когда Телэн представил ему Стрейджена.

– Я весьма сожалею о причиненных неудобствах, Кааладор, – усмехнулся Стрейджен.

– А вот этого не надо, братец. Нипочем не извиняйся, что бы ты там ни натворил.

– Постараюсь запомнить. Что ты делаешь здесь, так далеко от дома, друг мой?

– Так ведь и я могу тебя на сей счет поспрошать, Стрейджен. Далеконько отсюда до Талесии.

– Примерно столько же, сколько до Каммории.

– А, ну так со мной-то, дружок, дело ясное. Раньше я потихоньку себе браконьерствовал, гонялся, стало быть, за кроликами по чужим кустам, только работенка эта рисковая и, чего уж там, неприбыльная, вот я и принялся шарить по курятникам. Курочки, знаешь ли, не такие шустрые, как кролики, особливо по ночам. Потом я занялся овечками – и как-то ночью попал в недурную передрягу, потому как наскочил на цельную ораву овчарок, и что самое-то обидное, их ничем не подкупишь.

– Разве можно подкупить собаку? – с любопытством спросила Элана.

– Еще как можно, хозяюшка. Бросишь им кусок мясца, они про тебя и забудут. Но те овчарки меня здорово обработали – еле я оттуда смылся, этаким оборванным бедолагой, в шляпенции, которую и не всякий нищеброд нахлобучит. Ну, я был парнишка сельский, к городской жизни непривычный, так что отправился я в море и, говоря короче, скоро соскочил на этот вот чужедальний берег, да и давай бог ноги подальше от моря, а то капитан нашего суденышка больно уж хотел потолковать со мной насчет кой-каких ценных вещичек – он их, вишь ли, в грузе недосчитался… – Кааладор смолк. – Ну как, милорд Стрейджен, достаточно я тебя развлек? – ухмыляясь, осведомился он.

– Неплохо, Кааладор, очень неплохо, – пробормотал Стрейджен. – Весьма убедительно – хотя, на мой взгляд, немного чересчур.

– Это мой недостаток, милорд. Я так увлекаюсь, что забываю о чувстве меры. По правде говоря, я мошенник. Я уже давно обнаружил, что маска неотесанной деревенщины совершенно обезоруживает людей. Никого в этом мире нельзя одурачить с такой легкостью, как человека, который считает, что он умнее тебя.

– О-о… – разочарованно вздохнула Элана.

– Да неужто вашему величеству по душе пришлась трепотня этакого нескладехи? – сочувственно осведомился Кааладор. – Я б до утречка так трепался, только б вам угодить – хотя, конечно, так намного труднее добраться до сути дела.

Элана восторженно рассмеялась.

– Я думаю, Кааладор, ты своими речами и журавля с неба сманишь, – сказала она.