Огненные оковы дракона

— Ничего страшного не произошло, просто следите за своей Колючкой.

— Мисс, клянусь, что она будет сидеть теперь только на привязи, — и бухнулась на колени передо мной. Я сделал шаг от нее в испуге, а она вцепилась в подол моего многострадального платья. — Спасибо, вы не представляет как я вам благодарна. Ведь мои мальчишки знаете, как любят Колючку! Они бы не пережили ее потерю.

Подняла плачущую женщину с колен, и сказала миролюбиво:

— Я не собиралась причинять вреда вашей собаке. А почему она Колючка? — решила отвлечь ее от слез, что лились из глаз потоком. Мне стало так жаль уже не молодую женщину. Она улыбнулась и вытерла щеку рукавом изрядно поношенного льняного платья.

— О, да просто он липнет к людям, как колючка, и если ей кто-то понравился, то не отвяжется от него. Очень своенравный пес. Вы не представляете, госпожа, как его любят мои мальчишки.

Еле ушла от ее бесконечного выражения благодарности. Я себя чувствовала не в своей тарелке, ведь, по сути, я чуть выше ее по социальной лестнице, и тут вдруг стала для них всех госпожой. Непривычно, что она посчитала, что я могу, как капризная высокородная леди приказать убить пса. Да я тут никто! Что подтвердилось через пару минут, когда я дошла до ворот, и попыталась выйти за них.

— Не велено вас выпускать из замка, госпожа.

Я с удивлением уставилась на стража, хмурого бородатого мужика, в кольчуге и ружьем наперевес. «Так, значит все-таки я пленница здесь. Даже иллюзию свободы не оставили». На глаза навернулись слезы горечи, печали и обиды на всех и весь мир. С тоской взглянула вдаль, где виднелось поле, с колышущейся золотистой пшеницей, яркие платья женщин, что шли по дороге, и детей, которые запускали воздушных змеев. Они взмывали ввысь и свободно парили в небесных просторах. Такие свободные, такие независимые и счастливые.

Глава 4

Вдохнула свежий морской воздух, подставляя ласковым лучам солнца лицо и зажмурилась. Порыв ветра сорвал заколку, и волосы взлетели вверх, словно испуганные птицы. Попыталась их собрать и заплела небрежную косу. Волосы у меня в таком влажном климате сильно завивались, но вода была здесь мягче, чем дома и они выглядели более блестящими. Ситцевое голубое платье в мелкий белый цветочке развевалось на ветру, и подол все так и норовил подняться. Так как мне выйти из замка никуда не удалось, решила разведать обстановку возле замка и походить в округе. Позади дома нашла большую открытую площадку, покрытую короткостриженной травой и усыпанной мелкими желтыми цветами. Подойдя ближе к краю, увидела далеко внизу расстилавшуюся у подножья горы равнину, с редкими раскидистыми деревьями и извивающуюся, словно змея, узкую речушку. У меня голова закружилась и тут же отпрянула. В дальнем углу площадки увидела кустарник, на нем блестели черные ягоды. Подойдя ближе, обнаружила поспевшую сочную ежевику. Она оказалась очень вкусной, и я с удовольствием съела несколько горстей. Прогуливаясь по усыпанным белым гравием дорожкам, рассматривала гранитные стены замка, высаженные деревья, высокие и стройные, с густой кроной. Шум листвы тонул в переливах веселого пения птиц. Тонкий аромат цветов в клумбах наполнял воздух.

Недалеко услышала резкие мальчишеский голоса и смех, и вдруг тоненький крик девочки прорезал воздух. Ее голос звучал так отчаянно, что я тут же побежала на ее вопли. Увидела мелькнувшие за деревьями фигуры мальчишек. Они, весело смеясь, убегали. Я пошла медленнее, пытаясь понять, что здесь произошло, а потом услышала тихий палач. Под деревом сидела девочка, с русыми волосами, розовым бантиком в косичке, и в платье кораллового цвета. Лет восьми на вид. Ее худенькие плечи подрагивали, а лицо спрятано в ладони.

— Эй, что случилось? — спросила ее. Когда девочка подняла на меня лицо, то мне стало жутко. Вся ее левая сторона была в страшных застарелых ожогах. Лоб, щека, нос и шея, а дальше пораженная кожа уходила за ворот платья. Ее небесно-голубые глаза покраснели от слез, и такая обида в них плескалась, что сердце защемило. Все еще всхлипывая, она сказала:

— Они все время меня задирают, и вредят моим куклам, — и девочка указала на лежащую на коленях куколку с оторванной головой и руками.

Я присела рядом и спросила:

— Можно я посмотрю? — и протянула руку к кукле. Девочка кивнула, и вытерла кулаком щеку, мокрую от слез. Покрутив в руках игрушку, пришла к выводу, что проще ее будет выбросить.

— Как тебя зовут? — спросила несчастную малышку.

— Хлоя.

— А меня зовут Ивонн, — участливо глядя на расстроенную девочку, представилась я. — Ты знаешь, мальчишки они такие, да, им лишь бы напакостить.

— Да вы не понимаете, если бы я не была такой уродливой, они бы так со мной не поступали. Холли очень красивая, так они ей цветы таскают. — И она опять заплакала, закрыв личико руками. Как же заболело сердце за нее, и какого быть, такой как она? Это страшно… Я осторожно погладила ее по худенькому плечику и сказала:

— Хлоя, у меня есть куколка, я ее привезла из дома, и подарю тебе. Она очень красивая, с длинными волосами и ей можно делать разные прически.