Огненные палаты

– Он отвел бо́льшую часть своих сил, чтобы защитить мастерские и лавки гугенотов в квартале Дорада, где мародеры свирепствовали сильнее всего. Шайки католиков вламывались в лавки, били витрины, выносили все, что попадалось под руку.

– А что городская стража?

– Говорят, они прибыли на место, но не стали вмешиваться. Предместье Сен-Мишель тоже пострадало. Там погибло что-то около двадцати человек.

– Все гугеноты?

– По большей части – да. Студенты, клерки, ремесленники.

– Куда еще сносили тела? К ратуше?

– Да, хотя Ассеза и Ганелон бросили пять сотен солдат-католиков на то, чтобы попытаться отбить ее.

– Пять сотен? Так много?

– Полагаю, их численность немного преувеличена, но, подозреваю, капитулы действительно пытались взять здание штурмом.

Пит остановился посреди улицы.

– А Юно? Он поможет нам. Он уже вернулся в Тулузу?

– Я слышал, он все еще в Орлеане с принцем Конде, – отозвался Кромптон.

Пит обернулся к нему:

– И вы в это верите?

– Кто может сказать наверняка? Слишком много писем перехватывается. Все, что мне известно, – это что люди Конде в Тулузе сейчас находятся под началом Со. Но я еще раз повторяю: это западня. Католикам незачем с нами договариваться. Их в десять раз больше, чем нас. Они хотят заманить всю нашу верхушку в одно место и там схватить всех разом.

Пит покачал головой:

– Вы не понимаете характера Тулузы, Кромптон. Это город купцов, торговый город. Эта угроза ущерба имуществу – интересам католиков – вынуждает их идти с нами на переговоры, а вовсе не на возможные потери среди гугенотов.

Когда они дошли до угла, к ним подскочил какой-то мальчуган с запиской. Кромптон протянул руку, но парнишка увернулся:

– Прошу прощения, сударь, но письмо месье Деверо.

– Я и не подозревал, что у тебя столько связей в Тулузе, кузен, – резким тоном произнес Кромптон.

Пит, внезапно вспомнив, как Мину пыталась что-то рассказать ему про Деверо, выругал себя за то, что не стал слушать.

– Я знаком с парой влиятельных людей из числа сочувствующих нашему делу, – небрежно бросил Деверо, распечатывая письмо. – И не более.

– И что там? – спросил Кромптон.

Деверо сложил письмо и сунул его за пазуху своего дублета.

– Похоже, переговоры перенесли на четыре часа пополудни.

– Ваш осведомитель – человек надежный, Деверо? – спросил Пит. – Вы ему доверяете?

– Да, насколько вообще можно быть уверенным в подобных вещах. Однако, с вашего позволения, я проверю это лично. – Он поклонился. – Господа.

– Куда ты? – окликнул его Кромптон, но тот ничего не ответил. Он повернулся к Питу с Макконом. – И что нам теперь делать? Сидеть сложа руки, как портовые шлюхи в ожидании прихода кораблей?

– То, что переговоры отложили, – это хороший знак, Джаспер? – спросил Пит.

– Сложно сказать.

Он нахмурился:

– Нам вообще известно, сколько всего убитых и раненых? Не только наших людей, но и католиков тоже?

– Слишком уж вы сердобольный. Не можем же мы рассчитывать, что наши люди не будут отвечать на нападения, – отозвался Кромптон.

Пит в упор посмотрел на него:

– Наши люди? В Тулузе вам рады, Кромптон, но это наш город, а не ваш. Не хватало только, чтобы чужаки указывали нам, что делать.

– Чужаки! – усмехнулся Кромптон. – Тулузцы ли, каркасонцы – все мы гугеноты. Время местничества прошло. У вас нет резервов противостоять этим нападениям без посторонней помощи.

– Я осведомлен о наших возможностях, – отрезал Пит.

– Тогда вы должны быть осведомлены и о том, что тулузские католики вооружаются. Они готовятся к войне, даже если вы к ней и не готовитесь. Разве вы не слышали, что парламент вновь лишил протестантов права носить при себе оружие в пределах городских стен?

– И тем не менее ты носишь свой меч, – сказал Пит. – И я тоже ношу. Как и мы все. Не стоит верить всему, что ты слышишь.

– Солдаты-католики ходят по домам, обшаривают подвалы и чердаки в поисках людей и оружия. Они хотят разоружить нас, а потом, когда мы будем не в состоянии защищаться, перебьют нас, как овец.

– Господа, прошу вас, – сказал Маккон. – Если мы сейчас перегрыземся между собой, это не принесет никому пользы.

– Я не верю в возможность хоть сколько-нибудь длительного перемирия, – ткнул пальцем в сторону Пита Кромптон. – Королевская власть слаба, парламент и городская управа на каждом шагу вставляют друг другу палки в колеса. Почему они вдруг теперь должны найти общий язык ради блага Тулузы? Из капитулов всего двое сочувствуют протестантам, еще двое держат свои взгляды при себе, а оставшиеся четыре – ревностные католики. Если слухи о том, что Конде со своей армией идет на Орлеан, правдивы, – власти, совершенно очевидно, придут к выводу, что Тулузу постигнет та же судьба, и будут действовать соответствующим образом. Я бы на их месте поступил именно так.

Пит изо всех сил старался говорить спокойно.

– Может, вы и правы, но, по моему мнению, у нас нет другого выбора, кроме как сесть за стол переговоров. Это наш шанс предотвратить новое кровопролитие. Если вы не желаете в этом участвовать, это ваше дело.

– Мы пришли предложить наши шпаги Тулузе, – сказал Кромптон, задетый словами Пита. – Мы сдержим свое слово.