Огненные птицы

Они добрались, ни много, ни мало, почти до самой Мраморной Арки. Энди и Лили шли чуть на расстоянии, мало разговаривали: наступил момент, когда оба слегка пресытились общением друг с другом. Перед ними сверкали яркие огни Оксфорд-стрит, чуть вдали виднелись сиявшие вывески супердорогих отелей на Парк-Лэйн.

Лили в раздумье напевала детскую песенку. Энди она показалась знакомой.

– Я часто пела ее в детстве, – задумчиво произнесла Лили. – Вот уж не думала, что кто-нибудь, кроме меня, может ее знать.

– Не кто-нибудь, а я. Давай пойдем обратно. Они отправились обратно. Теперь в походке обоих уже не чувствовалось прежней безмятежности, что-то гнало их домой. Лили по американской привычке не стала выключать отопление, когда они уходили, и дом обещал приятное тепло, уют. Энди это очень понравилось.

– Великолепно! – восхищался он. – Ох, уж эти декаденты-американцы! Ура им!

– Я не декадентка-американка, – принялась протестовать Лили. – Я разумное и надежное создание, и, по меньшей мере, на добрую половину пуританка из Новой Англии.

Энди обнял ее и слегка прижал к стене.

– Ты и правда пуританка?

– Думаю, что нет, – едва слышно промолвила Лили.

Он поцеловал ее. На этот раз это был действительно поцелуй долгий и страстный. Лили крепко-крепко прижалась к нему и так они простояли неизвестно сколько.

Энди прижался лицом к ее волосам.

– От тебя пахнет солнцем, от тебя всегда пахнет солнцем, – шептал он. – Я столько раз обещал себе, что не сделаю этого, но сейчас… Сейчас мне хотелось бы остаться у тебя на ночь. Я жутко этого хочу…

– Я тоже. – Она произнесла это едва слышно, но прозвучало это достаточно решительно.

– Вот и хорошо. Я рад.

– Давай отправимся наверх, давай?

И они любили друг друга на этой узенькой единственной кровати, накрывшись ситцевым ярким одеялом, потому что здесь не было батарей. А камином они заниматься не стали, так им хотелось поскорее оказаться вдвоем. За окном светила луна, освещая их одежду, которую они кое-как побросали на пол. В лунном свете были ясно видны их молодые обнаженные тела: длинное, долговязое – Энди и пухлая фигурка Лили. Когда одеяло съехало чуть ли не на пол, она увидела его кожу, и Лили показалось, что она отливала золотом.

Энди лежал головой на ее животе и целовал кожу на нем, ласкал губами ее соски. Лили тихо стонала от блаженства.

Время шло, они не торопились. Оба почти не разговаривали. Лишь однажды Энди поднял голову и произнес:

– Я всегда знал, что ты такая.

И продолжал гладить и ласкать ее и этот безмолвный язык был чудом взаимопонимания… Потом он задал еще один вопрос.

– С тобой это происходит впервые?

– Да, – шептала она.

– Не бойся. Я буду очень осторожным.

– А я и не боюсь…

И она действительно не боялась.

Уже потом, когда голова Лили покоилась на груди Энди, девушка впервые в жизни испытала чувство полнейшего совершенства окружающего мира.

– А почему ты не хотел этого, почему ты считал, что этого не должно быть? – спросила она.

Он ответил не сразу.

– Потому что я должен полностью сосредоточиться на моей работе. Я не хочу, чтобы у моего неясного будущего появились заложники.

– Значит я – заложница твоего будущего?

– Вероятно. Все будет зависеть от тебя.

– Тогда у меня к тебе еще один вопрос.

– Какой? – сонно пробормотал он.

– Теперь ты можешь меня назвать современной девушкой?

Сонливость Энди как рукой сняло. Его смех был настолько оглушительным, что, казалось, задребезжали стекла в рамах. Он принялся обнимать и целовать ее. А Лили почувствовала, что готова умереть от счастья.

Когда она проснулась, его рядом не было. Зато был затоплен камин, и прежде чем ее охватил панический страх, Лили услышала его шаги по лестнице.

Вошел Энди, его единственной одеждой было полотенце, обмотанное вокруг бедер. В руках он нес поднос, на котором стояла яичница, хлеб с маслом и чайник. Они уселись поближе к горевшему камину и принялись есть, разговаривая ни о чем. Все было почему-то очень смешным.

Кошмар же начался позже, примерно через час, когда они спустились вниз в шикарную кухню и занялись там мытьем посуды.

– Лили, я должен тебе это сказать, потому что я очень много думаю о наших отношениях. Ты не должна в меня влюбляться.

Она не ответила. Как она могла не влюбляться, если она уже влюбилась в него по уши, и он этого не мог не замечать?

* * *

– Мне и не верится, что это дело твоих рук, – Энди положил себе еще овощного рагу по-провансальски.

Лили осваивала кулинарию, руководствуясь книгами, подаренными ей Энди, и кое-какими еще, купленными уже самостоятельно. Она уже вполне освоилась и на этой кухне.

– Послушай, – сказал он, прожевывая. – Я ведь все время здесь питаюсь. Мне бы следовало как-то участвовать в этом.

– Не глупи, с тебя хватит твоей писанины. Кроме того, мне всегда нравилось наводить чистоту и начинает нравиться готовить.

Он усмехнулся.

– Да нет, ты меня не так поняла. Я имею в виду деньги на покупку продуктов. Знаешь, есть одно милое выражение среди этих работяг: вот тебе на хозяйство, дорогая, – приходит такой и говорит своей ненаглядной, вынимая из кармана пару медяков.

– Ах, вот ты о чем? Понимаю.