Огненные слёзы (СИ)

Корт тем временем, повернувшись к ней спиной, накрошил в миску разных трав, залил молоком и теперь растирал каменным пестиком. Оба молчали, только разносился по кухне звук пестика, ударяющегося о края миски.

— Ты знаешь, что в Утегате сейчас неспокойно, — заговорил мужчина через некоторое время. — Ситуация весьма опасная. В любую минуту может начаться вооружённое противостояние. — Корт снова помолчал. Юта наблюдала за его плечами, двигающимися под рубашкой, когда он перетирал травы. — Меня могут убить. Тебе небезопасно находиться здесь. Думаю, для тебя будет лучше перебраться в соседний город, Кумгат. Я помогу всё устроить.

Юта опешила, лишившись дара речи. Она уставилась мужчине в спину.

— Что?

Корт взял тряпку, которую Юта использовала в качестве кухонного полотенца, и оторвал от неё длинный лоскут. Звук разнёсся по комнате, как раскат грома. Как ни в чём не бывало Корт взял ложку и нанёс смесь, замешанную в миске, на полоску ткани. Он повернулся к Юте, потянувшись к её руке.

— Дай. Надо обернуть это вокруг обожжённого места. Боль скоро утихнет.

Юта отдёрнула руку, и мужчина наконец посмотрел ей в глаза.

— В чём дело?

— В чём дело?! — закричала она. — Как ты можешь такое говорить? Ты хочешь отправить меня куда-то, даже не посоветовавшись! Я мешаю вам здесь, в Утегате? Ты хочешь избавиться от меня?

Её реакция сильно удивила Корта. Он перестал протягивать к ней руку. Какое-то время просто молча смотрел на неё.

— Ты не понимаешь. Здесь опасно, в любой момент может начаться смута. А я… играю не последнюю роль в том, что происходит. Если меня убьют, некому будет тебя защитить. И я… пришёл посоветоваться с тобой, — невпопад закончил мужчина.

Юта уставилась на него, как на слабоумного, а потом вырвала у него из рук полоску ткани. Обожжённые пальцы горели, и она, шипя сквозь зубы, неуклюже замотала руку. Мазь подействовала почти сразу, боль начала стихать.

— Я не могу уйти. Ты не можешь просто отправить меня туда, — немного успокоившись, тихо выговорила Юта. Она не смотрела на Корта.

— Почему? — так же тихо спросил он.

— Потому что ты единственный, кто может мне помочь, — выпалила девушка. — Ты ведь «обречённый», не так ли?

Корт не отвечал, и Юта решилась взглянуть на него. Мужчина выглядел поражённым. Он тяжело привалился к кухонному приступку, как будто боялся, что ноги его подведут. Он смотрел на Юту так, будто она плюнула ему в лицо.

Она залилась краской, сообразив, что болтнула лишнего. Но слов обратно не возьмёшь. И Юта просто стояла напротив него, опустив голову. Она была готова к тому, что Корт накричит на неё или даже убежит в гневе и никогда больше с ней не заговорит.

Но Корт взял себя в руки. Его глаза сощурились, а взгляд потемнел. Он снова смотрел на Юту, как при первой встрече, — холодным, пытливым взглядом, проникающим прямо под кожу. Юта невольно поёжилась.

— Здесь такие люди, как я, называются изгоями, — медленно проговорил Корт. — Полагаю, мы не можем продолжать избегать эту тему. Но пойми, я не говорю о прошлом. Теперь моя жизнь здесь. Я атлург, и это всё, что тебе или кому-либо другому нужно знать. И тебе тоже пора смириться с тем, что отныне твоя жизнь будет проходить среди народа. Чем быстрее ты поймёшь это, тем легче тебе будет принять произошедшее и начать жить дальше.

— Нет, ты не понимаешь! — воскликнула Юта. Она крепко сцепила пальцы, снова задев обожжённое место. Боль полоснула ножом, но она не обратила на это внимания. — Я не могу этого сделать! Не могу забыть!

Корт смотрел на неё очень внимательно. Казалось, он о чём-то думает, хочет что-то сказать, но с его губ не сорвалось ни звука. Только в глазах отразилась затаённая боль с примесью сожаления и тревоги. Без сил Юта рухнула на табуретку, закрыв лицо руками. А когда отняла их, Корт сидел напротив, молчаливо ожидая, пока она успокоится.

— Ты не понимаешь… — с мольбой в глазах прошептала Юта. — Ты не знаешь, что на самом деле произошло в Лиатрасе. Почему я попала сюда.

— Ну так расскажи, — спокойно ответил Корт.

И она рассказала. Обо всём: начиная с убийства мэра и покушения на неё до того момента, как села в шаттл и увидела смерть Бабли. Юта не хотела говорить всего. Не так и не здесь. Но когда она начала рассказывать, то уже не могла остановиться.

Воспоминания выплёскивались наружу помимо воли, обрушиваясь на Корта лавиной болезненных сожалений. Дыра в её груди снова открылась, наполняясь горечью вины и потерь. Юта не плакала, — она задыхалась, не в силах пошевелиться, не в силах сделать вдох, не в силах преодолеть это в одиночку.

Корт слушал молча. А когда Юта договорила, осторожно накрыл её руку своей. От его ладони исходил жар, как будто Юта приложила руку к раскалённой печи. Но этот жар не обжигал. Он обволакивал и успокаивал, наполняя теплом каждую её клеточку.

— Теперь ты знаешь всё, — осторожно подняв на него глаза, сказала Юта. — Я не знаю твоей истории, но уверена: ты можешь меня понять. Я не могу оставить всё это. Не могу просто забыть. Эти люди должны заплатить за то, что совершили. А жители Лиатраса — узнать правду. Они заслуживают этого.