Огненные слёзы (СИ)

— Что ж, тогда до встречи, — сказала Юта и направилась к выходу.

Она не была уверена, но почему-то ей казалось, что Гвирн смотрит ей вслед. Её подмывало обернуться, чтобы проверить, но Юта не сделала этого. Она чувствовала себя ребенком, задумавшим шалость. Неожиданно будущее снова таило в себе предвкушение чего-то, и Юта узнала это чувство. Это было опасное и сладостное ощущение, что она вступала в новую, неизведанную игру.

***

Гвирн отдёрнул полог и без стука вошёл в дом. Этот дом был хорошо ему знаком, ведь он вырос в нём. В нос ударили знакомые запахи трав, скисшего молока, дыма и ветхости. Стараясь не шуметь, но и не прячась, Гвирн миновал кухню, проходную комнату для приёма гостей и вошёл в спальню.

Спиной к нему, на кресле возле стола, сидел старик. Осветительные окошки были полностью открыты, и солнечные лучиукутывали его мягким светом, словно покрывалом. В Утегате всегда было тепло, а часто и жарко, но в старческих костях уже поселился холод потустороннего мира: ни тёплые одеяла, ни многочисленные слои одежды не могли защитить от этого холода. Лишь благословенное прикосновение Милосердных Братьев служило последней преградой от холода смерти.

Гвирн обошёл кресло, которое сделал своими руками много лет назад, и встал перед мужчиной, погружённым в полудрёму. Седые волосы старца были завязаны в тугой узел на затылке, руки сложены на коленях. Его тёмное лицо покрывали глубокие, как трещины в коре дерева, морщины, но крепкое телосложение ещё хранило следы былой мощи.

— Отец, — осторожно, чтобы не напугать громким голосом, обратился Гвирн к старику.

Тот моментально открыл глаза. Они были по-старчески водянистыми, какими-то бесцветными, но по-прежнему проницательными.

— Гвирн. В чём дело? — старик не улыбнулся приходу сына. Наоборот, казалось, он был раздражён тем, что его побеспокоили.

Гвирн откашлялся. Он стоял настолько прямо, будто проглотил кол. Руки были сложены за спиной.

— Только что закончилась церемония погребения Канга. Помнишь, я говорил тебе, что она будет сегодня? Я подумал, ты захочешь узнать, как всё прошло.

— А как всё могло пройти? — сверкнул глазами старик. Его голос был хриплым, но ещё не растерял силы. — Смерть есть смерть. В церемонии погребения нет ничего нового. Люди постоянно умирают, и поверь мне, мальчик, Турраг не первый Канг, которого я переживаю. Совсем другое дело, что эти глупцы отменили из-за этого праздник Куду. Они думают, какой-то дряхлый атлург важнее Бога! Наивно полагают, что милостивый Куду неразгневается на них. Надеюсь, хотя бы ты ещё не растерял остатки мозгов и совершил все надлежащие ритуалы?

— Да, отец. Сегодня рано утром я совершил омовение и принёс жертвы от нашей семьи.

Гвирн смотрел в пол, не смея поднять глаз.

— Хорошо, — медленно ответил Холден, — но, надеюсь, ты здесь не только за тем, чтобы похвалиться. У тебя есть новости?

— Небольшие. Всё идет, как задумано. Нас поддерживает много атлургов. Я делаю всё, чтобы привлечь на нашу сторону больше людей. И хотя позиции Корта ещё сильны…

— Не произноси при мне этого имени! — рявкнул старик, и Гвирн вздрогнул. — Этот безродный оборванец не заслуживает того, чтобы произносить его имя и тем более называться атлургом! Не понимаю, как этот старый кретин, Турраг, мог совершить такую глупость и принять его, даже не созвав Утегатол! Неслыханная дерзость! И теперь он наконец поплатился за неё. А это отродье… ты должен стереть его в порошок.

Гвирн всё ещё смотрел в пол. Собравшись с духом, он проговорил:

— Это не так просто, отец. Как я уже говорил, за ним идёт много людей. Мы не можем просто убить его, как Туррага. Это вызовет недовольство, возможно, даже бунты. Это настроит атлургов против нас.

Старик отвернулся, как будто ему стало противно смотреть на сына. Его морщинистая рука сжалась в кулак, он выплюнул:

— Надеюсь, у тебя не появилось задних мыслей по поводу совершённого? Надеюсь, ты не так слаб, как этот никчёмный изгой? Он всегда старается обойтись малой кровью, держится срединной линии, и это то, что его погубит. Утегату нужен сильный правитель, не боящийся замарать рук, а не трусливый сопляк. Твои предки, Гвирн, были великими Кангами. Ты не можешь подвести их память.

— Да, отец. Не беспокойся, в моём сердце нет сомнений. Я лишь исполнил свой долг. Я знаю, что иначе было нельзя — безволие и бездействие Канга привели бы всё поселение к гибели. Утегату предстоят тяжёлые времена, времена для тяжёлых решений. И тот, кто не готов их принимать, не достоин стать Кангом.

Холден сдержанно кивнул. Его суровое лицо чуть дрогнуло, морщины еле заметно разгладились, а во взгляде появился намёк на мягкость.

— Вот теперь я слышу речь истинного правителя. Ты должен знать, что я горжусь тем, что ты сделал, решением, которое принял. Наш род — древний и могущественный. Это — род правителей. Когда-то Утегат принадлежал нам. Пора вернуть это время. Мы должны вести народ, а не следовать за кем бы то ни было. Если ты проиграешь этому… изгою, это станет позором для семьи и лично для меня.