Огненные слёзы (СИ)

Минула ещё одна вечность, настолько долгая, что вся жизнь Юты могла бы уместиться в крошечном её уголке. А потом она услышала голоса. Сперва Юта подумала, что бредит, и ей это кажется, но голоса стали отчётливее, и чья-то тёплая ладонь сжала её руку. Ту самую руку, которая, помимо воли девушки, продолжала отстукивать по камню незамысловатый ритм. Почти неосознанно, в такт биения сердца Корта.

После этого время снова обрело привычный ход, и всё вокруг завертелось. Через отверстие, проделанное Ютой, с ней начал переговариваться Гвирн. Он руководил расчисткой завалов. Юта рассказала, что они зажаты под плитой, в любой момент готовой обрушиться.

Внимательно выслушав её, Гвирн организовал людей, и за какие-то двадцать минут атлурги растащили булыжники, заточившие их с Кортом в каменный мешок. Последней снимали плиту со спины Корта. С разных сторон за неё ухватилось четверо атлургов. С большим трудом, кряхтя и ругаясь, поминая всех богов, они сумели наконец поднять её со спины мужчины.

Вокруг них собрались люди. Юта видела Леду. Девушка опустилась на колени возле Корта, но не решалась дотронуться до него. Целую минуту Корт не шевелился, тяжело дыша. А потом Юта услышала, как он выдохнул и чуть приподнялся. Лишь настолько, что его лицо больше не зарывалось ей в волосы, а оказалось прямо напротив её лица.

Это послужило негласной командой. К Корту тут же подбежали люди, и, окружив, медленно и осторожно уложили на носилки. Как только Корта подняли, к Юте сразу же подскочил Гвирн. Его лицо выражало крайнее беспокойство. Он осматривал и осторожно ощупывал Юту тонкими пальцами. Вокруг было столько лиц, что они слились у Юты в одну размытую цветную полосу. У неё что-то спрашивали, и она даже, кажется, отвечала.

Она провожала глазами носилки, которые пятеро крупных мужчин выносили из зала, осторожно перебираясь через завалы. Рядом с ними шла Леда, держа окровавленную, в разводах грязи, руку Корта.

Вокруг Юты суетились люди. Кто-то пытался оказать медицинскую помощь, но она не видела перед собой ничего и никого. Только синие глаза, такого чистейшего цвета, словно бескрайние глубины океана. И тёмное, в поту, лицо с размытыми чертами, потому что оно находилось настолько близко от её лица, что Юта могла отчетливо видеть только глаза.

Перед тем, как Корта подняли, оторвав от неё с болезненным ощущением, будто у неё отнимают часть её собственного тела; в тот самый миг, когда он приподнялся над ней, Корт заглянул ей в глаза. И этот взгляд проник прямо в её сердце. В нём боль смешалась с облегчением, страх за неё с благодарностью и надеждой. В нём отразилось всё то, что он хотел и, возможно, силился сказать, лёжа под каменной плитой. Неизвестно какими силами держа на себе глыбу, которую едва смогли поднять четверо атлургов.

Всё то, что он думал и чувствовал, без прикрас отразилось на тот краткий миг в его взгляде. И Юта знала, что никогда, что бы с ней ни происходило, где бы и с кем она ни была, она не забудет этот до краёв наполненный страданием и нежностью взгляд.

***

Пыль всё ещё вилась в воздухе. Она медленно оседала на пол Зала Свитков и плечи людей, занимавшихся разбором завалов. Как будто серая пелена скрывала от посторонних глаз всё, что произошло внутри. Время от времени серые клубы медленно выплывали в коридор, кружась и рассеиваясь в солнечных лучах.

Словно из завесы клубящегося тумана, из Зала Свитков вынырнули пятеро атлургов. У них в руках были носилки, на которых можно было разглядеть мощный силуэт мужчины с посеревшими от пыли волосами. Рядом с носилками, не отходя ни на шаг, шла Леда. Её спина была неестественно пряма, а узкая ладонь сжимала окровавленную руку спасённого. Она была прекрасна даже в миг страдания. Солнечный свет омывал её гибкий силуэт, пока процессия удалялась по коридору.

Высокий широкоплечий мужчина, скрытый от Зала Свитков поворотом коридора, поглубже надвинул на голову капюшон серого, словно самая густая тень, хилта. Он постоял ещё немного, до боли стискивая и без того крепко сжатые зубы. Он слушал крики переговаривающихся в Зале людей, вдыхал запахи пыли, страха, крови и отчаянья. А потом резко развернулся и, никем не замеченный, заскользил по коридорам прочь.

Глава 2. Последняя милость

Юта стояла в коридоре, ведущем на поверхность. Она была прижата к стене атлургами, запрудившими всё пространство. Вдоль всего извилистого пути, насколько хватало глаз, она видела людей. Они стояли в полном молчании, гордые и непоколебимые. Их холодные песчаные глаза, напоминавшие Юте о зыбучих песках, были обращены в сторону коридора, противоположную от выхода в пустыню.

Народ ждал, когда на другом конце улицы появится процессия, несущая носилки для ритуала «милосердия».

— Как ты? — раздался за спиной Юты тихий вкрадчивый голос. — Я знаю, вы с гурнасом были близки. Мне жаль, что так случилось.