Огненные стрелы страсти

Эмили с трудом скрыла удивление. Меньше всего она ожидала, что он выберет эту вещь. Она думала, что его заинтересует чтонибудь менее яркое и более практичное. А эта трехфутовая ваза была раскрашена в бирюзовый и красный цвета. На ее изготовление Эмили потратила целую вечность. Ваза была одной из ее любимых работ.

– Хороший выбор, – одобрила она, кивая.

– Ты не хотела бы продать свои изделия?

– Нет.

– Или хотя бы устроить выставку?

– Это просто тщеславие. Представляешь, как я расстроюсь, если никто не придет?

– Посетители обязательно будут. Людям нравится украшать дома керамикой.

Эмили раздраженно вздохнула:

– Моя сестра уже много лет донимает меня подобными разговорами. Но мое мнение не изменишь.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское, Эмили.

Она посмотрела на него с вызовом:

– А ты сам часто рискуешь, Люк?

– Риск – это неотъемлемая часть моей работы.

– А в личной жизни?

– Ты пытаешься меня отвлечь? – пробормотал он.

– Да. У меня это получается?

– Нет.

– Может, мне снова упасть в обморок?

Его глаза сверкнули.

– Я тебе упаду.

– Думаю, угли уже готовы, – сказала она.

* * *

Когда Эмили пошла в дом за салатом и отварным картофелем, Люк положил мясо на гриль и стал наблюдать за тем, как оно шипит и подрумянивается.

Она зря теряет время в офисах. Ей следует радовать людей своим великолепным творчеством. Впрочем, ее жизнь его не касается.

– Гм, пахнет аппетитно, – произнесла она, подойдя к грилю.

Люк улыбнулся:

– Какой бифштекс ты предпочитаешь?

– Непрожаренный.

– В таком случае все готово. – Положив мясо на блюдо, очевидно изготовленное Эмили, он отнес его на стол во внутреннем дворике, и они сразу сели ужинать.

– Анна не приезжала, пока я спала? – спросила Эмили, накладывая себе салат.

– Нет.

Она густо покраснела и уронила ложку.

– Что такое? – Люк налил ей вина.

– Надеюсь, ее здесь не было, когда мы… ну, ты понимаешь…

– Я тоже на это надеюсь, – согласился он, представив себе разъяренную Анну с ножом для разделки мяса. – Она так тебя опекает.

Эмили кивнула:

– Анна имеет на это полное право. Она меня вырастила.

– Что случилось с вашими родителями?

– Мать умерла на следующий день после того, как родила меня, а отец – когда мне было четырнадцать.

– Анна воспитывала тебя одна?

– Да. Единственными нашими родственниками были бабушка и дедушка с материнской стороны, а они жили в Австралии.

– Сколько тогда было Анне? Восемнадцать? Девятнадцать?

– Двадцать. Она училась в художественном колледже, но после смерти отца бросила его и записалась на бухгалтерские курсы.

– Должно быть, это решение далось ей нелегко, – сказал Люк, отрезая кусочек бифштекса.

Эмили пожала плечами, но виноватое выражение лица выдало ее.

– Ей пришлось заботиться обо мне, поэтому она, получив диплом, нашла работу со стабильным заработком. – Она улыбнулась. – К счастью, работа доставляла ей удовольствие.

– Это самое главное.

– Я чувствовала себя ужасно из-за того, что ей пришлось многим жертвовать ради меня. Представляешь, как было бы ужасно, если бы Анна возненавидела свою работу? – Эмили содрогнулась.

– Должно быть, тебе тоже было очень тяжело.

– Я чувствовала себя обузой и не могла себе этого простить. Я многим обязана сестре. Господь воздал ей за ее доброту. Сейчас у нее есть любящий муж и двое замечательных сыновей.

– Им очень повезло.

– Я часто жалуюсь на то, что она вмешивается в мою жизнь, но не знаю, что бы я без нее делала.

Ее голос и взгляд были полны любви и уважения к сестре. На долю этих хрупких женщин выпали суровые испытания, но они выстояли, опираясь друг на друга, в то время как Люк справлялся со своими трудностями в одиночку.

Он сам выбрал такой путь. Поначалу одиночество помогало ему избегать жалости, а вскоре стало привычкой. Ему хорошо одному, не так ли?

– Что ты хочешь на десерт? – поинтересовалась Эмили с улыбкой, от которой его страсть вновь вспыхнула.

Люку хотелось слиться с ней в единое целое, но внезапно ему стало както неуютно в этом теплом, гостеприимном доме. Проведя рукой по волосам, он поднялся:

– Мне пора.

Сердце Эмили замерло. Он собрался уходить? Сейчас? После всего, что между ними было? Он решил от нее сбежать, едва закончив ужин? Похоже, ее мечтам о сексе перед завтраком не суждено сбыться. Лицо Люка вдруг стало непроницаемым. Ей было больно видеть, как он от нее отдаляется.

– В темноте моя грязная и рваная рубашка не привлечет внимания, – пояснил он.

– Конечно. Еще раз прошу прощения за то, что испортила ее.

Не слишком ли далеко она зашла, рассказав ему о своей жизни? Учитывая характер их с Люком отношений, это лишняя информация.

Эмили собрала посуду и задула свечу, пока Люк ходил в дом за рубашкой. «Он действительно собрался уйти», – с отчаянием подумала она, наблюдая за тем, как он застегивает оставшиеся пуговицы.

Только она хотела высказать все, что думает о его поведении, как он подошел к ней, обнял и поцеловал в губы:

– Сходи за зубной щеткой. Нижнее белье можешь не надевать.

Отчаяние тут же сменилось восторгом.

– Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

– Если только у тебя нет других планов на выходные.

Эмили радостно улыбнулась:

– Вообще никаких планов. А у тебя?