Огненные версты

— А ну-ка, смуглявая, покажись. Вернусь из Берлина и, гляди-ка, обвенчаемся.

Девушки хохочут, шутка им понравилась. Они тоже кричат:

— С перьмогой вертайтесь, тоди будэ выдно.

Мы подошли к толпе. Люди расступились, затем окружили нас. Сыплются вопросы. Спрашивают, как дальше им быть. Когда создадут колхозы? Как поступить с полицаями? Я поздравил жителей с освобождением, пожелал им быстрее восстановить разрушенное колхозное хозяйство, посоветовал, не теряя времени, приступить к весенним полевым работам.

Вперед вышел давно не бритый мужчина. Из-под насупленных бровей жадно глядели черные глаза.

— Прошу, пан, мэнэ выслухаты.

— Я товарищ, а не пан, — прервал я мужчину.

На смешанном украинско-польском языке он просил совета, как ему быть. У него осталось две коровы, не заберут ли одну из них. Может, справочку ему дадут, что обе коровы действительно его.

— А у вас есть скот? — спросил я стоявшую рядом женщину.

— Нэма, германец угнал.

— А у вас?

— Тоже нэма, — ответила старушка.

— Вот что, — сказал я мужчине, — одну себе оставь, а одну отдай старушке. Так будет по-совести.

— Я же их берег от германца.

— Правление колхоза разберется. А пока что, товарищи, — обращаюсь к населению, — всячески помогайте Красной Армии в разгроме ненавистного врага. Кто чем может: продуктами, одеждой, деньгами. Помогайте чинить дороги, вытаскивать застрявшие машины, подносите боеприпасы. Мы на вас надеемся.

Я шагнул к своей машине, взобрался на броню:

— Вперед!

Взревели двигатели. Бойцы на прощанье приветливо машут освобожденным людям, а те в ответ тепло кивают головами, дарят уральцам веселые улыбки.

После короткого отдыха усталость как рукой сняло. Настроение отличное. Потери бригады небольшие. Связываюсь с комкором. Слышимость хорошая, и я доложил генералу Е. Е. Белову о наших успехах. Выслушав меня, генерал сказал:

— Продолжайте выполнять поставленную задачу.

Бригада рвется к Гримайлову — районному городку. За нами следует Пермская бригада. Танки идут на предельных скоростях. С ходу они таранят груженые немецкие автомашины, оставленные повозки с награбленным добром, подминают небольшие заслоны.

Батальон капитана Федорова должен захватить мост через реку Збруч, рассекающую город на две части. В головной походной заставе рота Акиншина. Три его танка уже на подходе к Гримайлову. Он радостно мне докладывает:

— В триплексе замелькали домики Гримайлова. Вижу станционные постройки. Спешу захватить вокзал.

А через минуту-две он взволнованно сообщил:

— Товарищ комбриг, танки роты встречены сильным огнем артиллерии. У моей машины перебита гусеница. Повреждение устраняем.

— Постарайтесь пробиться к мосту. Обходите справа станцию. Не задерживайтесь.

— Вас понял. Выполняю. Уже заменили трак, а разбитый оставили для музея. — В голосе Акиншина звучат шутливые нотки. Даже в бою он остается верен себе: быть в хорошем настроении. А это много значит!

Выдвигаю к вокзалу часть танков первого батальона майора Гоя. Силами бригады ведем бой за станцию, которая расположена на северной окраине города Гримайлов. Рота старшего лейтенанта Коротеева одной из первых вышла к вокзалу. Гусеницы танков лязгнули о рельсы. На вагонах выведены мелом надписи: «Штеттин, Бреслау, Лейпциг». Туда предназначалось награбленное добро.

Автоматчики завязали бой за отдельные дома и попали под сильный огонь. Положение создалось не из приятных. Пора бы уже овладеть станцией, а мы все еще топчемся у пристанционных построек. Связываюсь со старшим лейтенантом Коротеевым, уточняю ему задачу. Его танки тут же выходят на прямую наводку и начинают обстрел дзота.

Откуда-то гитлеровцы подтянули свежие силы. Вдоль железнодорожного полотна неожиданно появились два тяжелых танка с черно-белыми крестами на бортах, а за ними в полный рост двигалась рота пехоты. Я тут же уловил замысел контратакующих: фланговым ударом рассеять наши планы, на какое-то время задержать наше продвижение вперед.

— Слева «тигры», товарищ комбат, — крикнул лейтенант Ясиновский.

— Вижу их, — опуская бинокль, сказал я.

Танкисты заметили атакующие роты и открыли по фашистам огонь. В это время по рации слышу взволнованный голос капитана Федорова:

— Мост успели захватить. Удержим до вашего подхода.

У меня отлегло от сердца. Позже узнал, что Федоров с несколькими танками, маневрируя по закоулкам, пробился к реке Збруч, перебил охрану и захватил уцелевший мост.

А тут в районе вокзала шла ожесточенная перестрелка. Наш танк выскочил из-за угла дома: мы торопились в роту Коротеева.

Однако продвигаться вперед было рискованно. Со стороны станции вели интенсивный огонь противотанковые орудия, и снаряды рвались где-то рядом. Тогда мы попытались ехать вдоль насыпи. Наткнулись на солдата, возле которого усердствовала девушка-санинструктор. У бойца были перевязаны голова, руки и нога. Девушка пыталась оттащить раненого в безопасное место, но тот всячески сопротивлялся.

Я выскочил из танка, подбежал к раненому. Он весь лежал в крови. Осколки разорвавшейся мины разбили челюсть, впились в обе руки и ногу. Санинструктор Тамара Костина упрашивала солдата, называя его по имени: