Огненные версты

Я хорошо знал рядового Литовченко. Из Полтавской области родом. Помню, он обратился ко мне с необычной просьбой: отпустить на день домой. «От Киева — рукой подать», — убеждал меня солдат. Через два дня Литовченко возвратился сияющий. Родители живы-здоровы. Марийку, сестричку свою, обнял. Выжили в неволе, прятались в лесах. В городе Гримайлов этот отважный наводчик два танка подбил. Тогда я приказал к ордену Отечественной войны его представить. А теперь вот он, лучший наводчик, лежит, иссеченный осколками.

Возле другой пушки возится ее командир старший сержант Левшунов. Высокий, худой. Густая щетина на впалых щеках. Знаю, недавно он получил сообщение, что и второй его сын погиб.

— Петр Андреевич, здравствуйте.

Присели на станину. Виду не подает, что устал. Впору бы отдыхать, а он месяцами не выходит из боев. Прошу рассказать о только что прошедшем бое. Петр Андреевич прячет израненные руки: на ладонях свежие следы от осколков.

— Обычный бой был, товарищ полковник. Много их на нас шло. Жаль ребят — пять убитых и пять раненых. Еще не успели в санчасть отправить.

У ног валяются еще не остывшие гильзы, пустые деревянные ящики, пропитанные густой кровью бинты.

— «Тигры» находились в 120 метрах от нас. Вначале расчет вел огонь бронебойными — не берет. Из неприкосновенного запаса вытащили последний ящик с подкалиберными. Выстрелили. «Тигр» закружился на месте. Другой «тигр» пытался его взять на буксир, но Литовченко и его подбил. Третий «тигр» вывел из строя двух наводчиков. Тогда я стал у прицела и заставил «тигра» замолчать. Потом появилась пехота. Гитлеровцы шли в полный рост. Четыре раза они бросались вперед, и четыре раза мы отбрасывали их.

Подходит командир минометного полка корпуса подполковник Зыль:

— Храбро дрались твои челябинцы. Выручили нас. Фашисты так и не прорвались к огневым позициям батареи, оставили на поле боя более сотни убитых солдат и офицеров и три танка «тигр».

Мы прощаемся с артиллеристами. Идем дальше. На перекрестке полевой дороги — подбитая «тридцатьчетверка». Возле нее сидит и плачет механик-водитель старший сержант Н. С. Балашов. Изнутри машины высовывается вымазанный башенный стрелок рядовой Н. Стремилов.

— Амба, все сгорело.

— Не вовремя, товарищ комбриг. Подбили три танка. Фаустник подполз и по нас. Буран, не видно…

Успокаиваю бойцов:

— Скоро получим новые танки.

Танкисты берут автоматы и идут в бой. В штаб бригады мы возвратились поздно вечером. Подполковник Баранов сообщает печальную весть:

— 29 марта убит Смирнов.

Прощай, боевой друг! Командир Унечской гвардейской. Почти год мы шли плечом к плечу. Воевали рядом, а встречались временами в штабе корпуса. Неудержимо лихой комбриг. Всегда шел с мотострелками в боевых порядках. Прилег отдохнуть в доме. Из-за низких облаков вынырнул «фокке-вульф», сбросил бомбу. Дом разрушило.

В то время, когда основные силы бригады отражали бешеные атаки фашистов, рвавшихся в город Каменец-Подольский, отдельные группы, отрезанные от нас, кочевали по тылам противника. Застрявший танк превращался в огневую точку, тыловые подразделения смело преграждали путь отступающим фашистам. В те дни многие челябинцы, оказавшиеся в окружении гитлеровцев, показали образцы беззаветной храбрости, мужества и геройства.

…Начальник автобронетанкового имущества капитан Тисенин собрал солдат.

— Нас немного, двадцать три человека. Будем стоять насмерть. Мой заместитель лейтенант Белоусов, командир танка.

В группе оказались храбрые солдаты и офицеры. Лейтенант Хватин — помощник по технике командира роты, гвардейцы В. Дубов, В. Козлов, А. Козлов, экипаж подбитого танка — лейтенант Белоусов, сержанты Синец, Рыжов и другие.

Утром 3 апреля небольшой отряд направился в деревню Лясковцы. Шли лесом. По пути встретился расчет 45-миллиметрового орудия на конной тяге. Теперь набралось 27 человек. Вошли в деревню.

— У нас полным-полно немцев, — сказала хозяйка крайней хаты. — Только сейчас фашисты схватили двух партизан, готовят им виселицу.

— Освободить! — распорядился капитан Тисенин.

Челябинцы скрытно пробрались по огородам.

Атака. Расположившиеся на отдых фашисты повыскакивали из хат. Бегут в нижнем белье, в наспех повязанных шарфах, в накинутых на плечи украинских шалях.

На коне скачет по улице фашистский офицер. Капитан Тисенин из пистолета сбил его. Гитлеровцы заполнили улицу. Свинцовый огонь хлестнул им в лицо.

Десятки солдат из команды, расположившейся в деревне, подняли руки. Сотни трупов усеяли деревенские улицы. Только солдат Балашов убил не менее тридцати фашистов. Освобожденные партизаны тепло обнимали гвардейцев-челябинцев.

УДАР НА БУЧАЧ

Рано утром меня разбудил ординарец.

— Товарищ полковник, к вам офицер.

В наспех оборудованную землянку с трудом протиснулся рослый капитан — связной из штаба корпуса.

— Едва нашел вас, — отряхивая снег с полушубка, сказал офицер.

— Небесная канцелярия подвела, — невесело пошутил я.