Огненные версты

Сзади послышался шум машин. Оглянулся и не поверил: к моему танку, перескакивая лужи, спешил командарм генерал В. М. Баданов в сопровождении нескольких офицеров.

— Ну, как дела, Фомичев? — он протянул мне руку и, не дожидаясь ответа, добавил: — Правый фланг у тебя не совсем прикрытый, это имей в виду.

— Я это учел, товарищ командующий. Разрешите доложить свои соображения.

— Слушаю, слушаю, — и Баданов прильнул к стереотрубе. — Э, да на твоем участке немец еще спит. Но мы его сейчас потревожим.

Генерал слушал меня внимательно. Я подробно изложил разработанный штабом план наступления.

Внезапно ударила наша артиллерия. Снаряды плотно ложились на позиции немцев. Короткий огневой налет ошарашил фашистов. Мы полагали, что гитлеровцы тут же ответят нам. Но немцы упорно молчали, а спустя минуту-две их танки попятились на юг. Хорошо было видно, как в упряжках забились лошади: немецкие солдаты начали оставлять окопы и удирать на повозках.

Генерал довольно потер руки:

— Жми теперь на пятки врагам, не давай опомниться.

Танки второго и третьего батальонов с десантом на броне рванулись вперед.

Командарм тепло со мной попрощался.

— Бывай здоров, Фомичев, кажется, скоро не встретимся. Отзывают в Москву, — и на глаза Василия Михайловича навернулись слезы.

Я понимал: ему не хотелось расставаться с 4-й танковой армией. Мы крепко расцеловались.

А тем временем танки с трудом продвигались по бездорожью, сминая на пути небольшие заслоны, подминая конные обозы. Натужно урчали моторы, из-под гусениц летели комья грязи. Второй батальон, выделенный в передовой отряд, через часа два-три на подступах к городу Ямполю попал под сильный артогонь. Тяжелые орудия противника, закопанные в землю, представляли собой серьезное препятствие. Наши танки попятились назад. Немцы усилили огонь, а вскоре перенесли его вглубь. Рядом разорвалось несколько снарядов. Меня обдало взрывной волной, облепило грязью, осколки прошили комбинезон.

— Вперед! — тороплю я механика-водителя сержанта Мурашова.

Надрывно ревет двигатель, медленно едем вдоль кукурузного поля. Капитан В. А. Федоров доложил обстановку и сообщил, что рота старшего лейтенанта Сидельникова попыталась совершить обходной маневр, застряла в кукурузном поле.

— Все меры примите, но танки спасите, — приказал я по рации.

Быстро созрело решение: выдвинуть вперед приданную бригаде самоходно-артиллерийскую батарею капитана Б. Дружинина. Самоходки с трудом продвинулись по раскисшей дороге и с указанного рубежа открыли огонь. В это время с брони танков спешилась пехота первой роты. Стрелки рассыпались по полю, цепь атакующих покатилась на юг. Хорошо было видно, как солдаты, с трудом переставляя в грязи сапоги, продвигались вперед.

Огонь противника на какой-то миг угас. Думалось, что вот-вот стрелки ворвутся на вражеские огневые позиции и откроют танкам дорогу на Ямполь. А между тем этого не случилось. Перед цепью атакующих неожиданно заплясали разрывы мин. Заградительный огонь достиг наивысшей плотности. Противник оказал нам сильное сопротивление. Пришлось привлечь всю нашу артиллерию. Бой длился несколько часов. К вечеру силы противника начали иссякать, и бригада еще немного продвинулась вперед, хотя выполнить задачу дня мы так и не смогли.

С наступлением сумерек подразделения бригады остановились на достигнутом рубеже. И тут выяснилось, что наши тылы далеко поотстали: грузовые машины застряли в грязи, и первый батальон майора Гоя всю ночь вытаскивал их.

Еду в батальон капитана В. А. Федорова. На корме танка примостился инструктор политотдела по оргпартработе Павел Семенович Попов. Он целый день мотался из экипажа в экипаж, из отделения в отделение, личным примером увлекал челябинцев. В его сапоги просочилась вода, инструктор вымок до нитки.

— Добре дерутся гвардейцы! — крикнул он мне на ухо. — Почитайте листовку-«молнию», — и майор протянул мне листок ученической тетради.

«Двух автоматчиков и пулеметчика уничтожил коммунист рядовой Пяткин. Расчет коммуниста старшины Садовского подавил три огневых точки. Экипаж лейтенанта П. Кулешова уничтожил прислугу тяжелого орудия и раздавил около 10 повозок. Товарищи, бейте врага, как бьют его наши отважные гвардейцы».

Машине нелегко передвигаться по этой вязкой дороге. Гусеницы глубоко зарываются в размокший чернозем. Мотор ревет натужно. Механику-водителю то и дело приходится переключаться с одной передачи на другую. А дальше как будет? На пути немало небольших речушек. Они вышли из берегов, и затопленные поймы представляют непроходимые болота.

Объезжаем буксующую автомашину. Дорогу нам преграждает офицер. Он весь вымок, в грязи. Механик-водитель сержант Мурашов останавливает танк. К левому борту машины подбежал капитан Юмышев и, узнав меня, неожиданно смутился: