Огненные версты

Едва я приехал на командный пункт командира взаимодействующей дивизии, как в небе появилось несколько групп фашистских самолетов. Лейтенант Ясиновский насчитал десятка три. В течение часа они сбрасывали свой смертоносный груз. Пострадала пехота наших соседей. Возвращаясь назад, я увидел у обочины дороги изрешеченную осколками санитарную машину нашей бригады. Спрашиваю у шофера, где капитан Кириллов.

— Взвод оказывает раненым помощь, — отвечает солдат.

Возле раненого хлопочет Антонина Загайнова. Слышу, как она успокаивает солдата:

— Все обойдется, потерпи, милок. Вот забинтую и станет легче.

Пехотинец зло ругается, а потом просит прощения:

— Сестричка, вырвалось. Ох, как больно.

— Которого перевязываю, со счета сбилась. — Антонина рукой отбрасывает со лба волосы, и на ее бледном лице проступает легкий румянец. — Наши все целы, — скороговоркой выпаливает она и приступает снова к перевязке.

Антонина Сергеевна Загайнова — новичок в нашей бригаде. До этого она служила в Унечской мотострелковой бригаде. В боях на Орловской земле девушка спасла жизнь многим и многим солдатам и офицерам, подогнем врага ни разу не дрогнула. Героизм девушки высоко оценила Родина: она награждена двумя медалями «За отвагу» и орденом Красной Звезды.

Позже я узнал, что во время этой страшной бомбардировки Антонина Загайнова одной из первых бросилась на помощь раненым. За ней Дора Ефимовна Гриценко, Маша Бахрак, Лида Петухова. В санвзводе в то время находился и сын бригады Толя Якишев. Он не отставал от девушек: подносил бинты, помогал раненым уйти в укрытие, а иным даже делал перевязки.

Спешу в бригаду. На броне танка примостился и Толя. По сторонам дороги разбитые машины, раздавленные трупы гитлеровцев, брошенные ящики с боеприпасами, оставленные длинноствольные дальнобойные орудия.

Возле застрявшей в болоте машины — группа людей. Узнаю подполковника М. А. Богомолова: он в своем неизменном черном полушубке. Михаил Александрович, завидев меня, подымает руку.

— Танки бригады уже в селе Старомищизна, — доложил он мне.

На броню танка усаживаю Богомолова, бригадного врача майора Агамалиева и старшину второго батальона Девисенко. Он прихватил пару мешков с продуктами: солдаты нуждались в питании.

— Мурашов, жми, — приказываю механику-водителю.

Под руководством наших саперов местное население расчищало дорогу, растаскивало подбитую технику, в оврагах настилало переправы из бревен и камня.

Небольшой подъем. Танк, натужно урча, медленно ползет вверх по колее, проделанной немецким «тигром». Переваливаем подъем, и как на ладони виднеется село. Справа — два наших подбитых танка, навстречу идет группа немецких военнопленных. Они в оборванных шинелях, на голове поверх пилоток повязаны платки. Немцы уступают нам дорогу, приветливо кивают головами. Лейтенант Ясиновский, высунувшись из люка, громко крикнул:

— Книзу головы, гады!

На неровностях бросает машину. Я стою правее люка заряжающего, придерживаюсь левой рукой за поручень башни, и внимательно просматриваю окраину деревни, где идет жаркий бой. Взрыв необычной силы потряс воздух, и пока я сообразил, в чем дело, как оказался в луже. На несколько метров в сторону отбросило начальника политотдела Богомолова и других товарищей. Вздыбленный танк с порванными гусеницами остановился. Я торопливо поднялся и бросился к машине. О броню танка ударили пули. Засевшие на чердаках фашисты открыли по нам огонь. Я пополз в кювет и тут только почувствовал резкую боль в левой руке. Взглянув на окровавленную руку, большой палец болтался на шкурке. Майор Агамалиев мне оказал первую помощь.

Пытались подобраться к подбитой машине, но не смогли: мешал огонь фашистских снайперов и пулеметчиков. Ко мне подполз Толя Якишев.

— Разрешите мне.

— Нельзя!

Спустя две-три минуты из танка вылез лейтенант Ясиновский и сообщил печальную весть: убиты механик-водитель сержант Мурашов и стрелок-радист, фамилию которого я, к сожалению, забыл.

По небольшому оврагу скрытно пробрались к деревне. Командир роты старший лейтенант Любивец коротко доложил обстановку. По его рации я связался с командирами батальонов, которые находились в боевых порядках своих подразделений.

— Подходим к Подволочиску, — радировал капитан Маслов.

В это время во Фридриховке, районном центре Каменец-Подольской области, вели ожесточенные бои Свердловская и Унечская бригады.

Ночью совместными усилиями частей корпуса была взята станция Волочиск. А на утро разгорелись жаркие бои за крупную железнодорожную станцию Подволочиск Тернопольской области. Наши танки таранили груженые эшелоны, готовые к отправке в Германию, давили метавшихся в панике фашистов. Загорелись станционные постройки. Дым, гарь…

Неожиданно на перроне появились люди. Оборванные, грязные, худые, они выскакивали из вагонов и приветливо махали нам руками. Этим людям грозила участь быть угнанными в Германию.

На борт танка на ходу взобрался паренек лет восемнадцати. В руках у него — немецкая винтовка. Хлопец кричит мне на ухо:

— Товарищ командир, разрешите с вами.

— Давай!

Люди подбирали оружие и с необычной ненавистью сражались с фашистами.