Огненные зори

— Понимаю, понимаю… — ответила телефонистка и знаком подозвала к себе вошедшего в комнату дежурного повстанца. Не кладя трубки, радостная и взволнованная, она сказала: — Из штаба приказывают немедленно связаться с Петроханом. Нельзя ли установить с отрядом телефонную связь?

— Раз ее нет, как же установишь, — ответил повстанец. — Нужно специально линию тянуть, а я в этом ничего не понимаю.

— Пошлите курьера!

— Это другое дело. Курьера пошлем. Я сам пойду, если никого не найдем.

Краснощекий молодой парень вскочил на коня и помчался к перевалу. А там все гудело, словно разбушевавшаяся река. Третий день бился отряд. Третью атаку врага отражали повстанцы. К исходу третьего дня обороны перевала, раненный, в изодранной одежде, связной сумел добраться до передовой. Защитники перевала бросились к нему.

— Помощь идет!

Нет, здесь не так, как на Шипке: помощь не пришла. Связной принес плохую весть. Кавалерия прорвалась на левом фланге обороны повстанцев и поставила под угрозу тылы защитников Петроханского перевала. И снова начался ожесточенный бой.

Горстка повстанцев, укрывшись за скалами, осыпала всадников камнями. Кони со страшным ржаньем вставали на дыбы и валились на землю, придавливая седоков. Некоторые кавалеристы соскакивали с лошадей и в пешем строю бросались в атаку. Завязался рукопашный бой. В этот момент в тыл к повстанцам прорвалась кавалерия. Замелькали сабли. Повстанцы жердями отражали сабельные удары, старались организованно отойти в горы — там было спасение. Силы повстанцев иссякли. Без помощи им не выдержать натиска врага.

— Алло, Берковица, передайте в Петрохан…

— Петрохан геройски сражается! — отвечала телефонистка, не в силах передать тяжелую весть о прорыве противника.

— Сообщите командиру, лично командиру, Замфиру Попову, чтобы отходил.

— Такой приказ передать не могу. Кто говорит? — возмущенно спросила телефонистка.

— Сообщите Замфиру Попову, чтобы отступал!

— Если даже я и передам, он не из тех, кто отступает. Лучше пошлите ему помощь! Где же подкрепления?

— Передайте приказ штаба восстания — отходить!

— Штаб не может отдать такого приказа! Это только на руку врагу! А кто это говорит?

— Приказ об отходе отдан Георгием Димитровым.

— Товарищ Димитров не может дать приказ об отступлении. Как это так — отступать? В разгар боя? Будем драться до последнего человека!

— Нет смысла. Противник наступает от Врацы, из Видина и Лома. Замфир Попов должен отходить!

Трубка упала из рук телефонистки. Если бы даже она захотела, у нее не было сил передать приказ штаба.

Замфир Попов понимал, какая опасность грозила оставшимся в живых повстанцам. Он вступил в последний бой с врагом у перекрестка дорог и потом организованно отвел отряд с перевала, не дав противнику возможности взять в плен хотя бы одного человека. С уцелевшими повстанцами он отступил на каменистую гряду, возвышавшуюся над городом, откуда были видны горящие села. Его сердце сжималось от боли. Буковые деревья вокруг печально пели горестную песню.

Петрохан, Петрохан! Тебя будут помнить поколения! Кровь убитых повстанцев позовет на бой новых бойцов, которые завоюют свободу народу, и тогда твоя гордая красота засияет в новых красках! Замфиру стало жаль чего-то дорогого, ценимого с детских лет, а теперь неожиданно потерянного. Ему стало грустно, что не сумел перед решительным боем повидать своих близких — отца, мать и любимую девушку. Как хотелось ему сейчас увидеть ее хоть на миг, поговорить с ней. И командир мысленно вернулся к ее теплым письмам. «Береги себя, Замфир, ты не знаешь, как ты дорог не только мне и своим товарищам, но и всему народу. Пойми меня, своего самого близкого человека, подругу и сестру. Ах, как хотелось бы быть всегда с тобой! Скитаться по гайдуцким Балканам, мстить палачам, идти по селам, вселять веру в отчаявшихся, подбадривать павших духом, готовить новое восстание. Хочу быть с тобой до конца! Это мое желание. Возьми меня к себе, Замфир!»

— Алло, алло! — взволнованно кричала в трубку телефонистка.

— Это главный штаб? Кто у телефона? А-а-а, товарищ Коларов… — Она замолкла, глотая слезы. Собрав последние силы, доложила: — В Берковицу ворвался противник…

Это были последние слова телефонистки. Ее сердце разрывалось от невыносимого горя, лишившего девушку сил…

4

Когда после разгрома восстания заграничное бюро подбирало человека, которого можно было бы послать в Болгарию, выбор Георгия Димитрова и Васила Коларова пал на Замфира Попова. Он должен был восстановить партийные комитеты и подготовить народ к новому вооруженному восстанию. Замфир перешел границу, и скоро о нем заговорили во многих селах Болгарии. Ему пришлось укрываться в горах возле загонов и избегать встречи с солдатскими патрулями, которые повсюду искали его.

Однажды солдаты встретили Замфира в одежде караканчанина[9]. Он шел за стадом с пастушьей палкой на плече, а под одеждой скрывал винтовку.