Огненные зори

— У тебя ошибочное представление о людях. Мой отец не из таких начальников, каких ты привык видеть. Мы люди другого сорта. У нас нет ни капитала, ни стремления к наживе. Прошу тебя, поговори с отцом, как со мной, честно и откровенно. Он хоть и околийский начальник, но порядочный человек.

Девушка высказала все, что накопилось в душе. Глаза ее блестели, в них появились слезы обиды. Лицо молодого человека просветлело. Морщины со лба исчезли.

— Но все-таки, что он может предложить мне?

— Что-нибудь придумаете такое, что не затронет ни твоего, ни его достоинства, — обрадовалась Кита.

Больше они ничего не могли сказать друг другу, так как у входа в здание околийского управления появился старший полицейский.

— Манчев, к начальнику! — крикнул он.

Владо взглянул на девушку. Та облегченно вздохнула и засмеялась. Глаза ее говорили: «Иди, поторопись и будь умницей!» Молодой человек посмотрел на дверь, за которой томились заключенные, постоял мгновение. На его бледном лице появилась решимость, и он стал подниматься по ступенькам, сопровождаемый полицейским. Кита с легким сердцем вышла на улицу, и ее каблучки гулко застучали по мостовой.

Когда студент вошел в кабинет начальника, у него возникло такое ощущение, будто он попал в капкан. Владо понимал мотивы поведения девушки, но не мог догадаться, чего добивается ее отец. Все, что наговорили в течение ночи товарищи, не давало ему покоя до утра. Он лучше, чем они, мог понять, лицемерит ли девушка, замышляет ли что-нибудь против него, ведет ли хитрую игру, используя самое святое чувство — любовь. Некоторые арестованные никогда не видели девушку, а Владо мог уловить правду по выражению ее глаз, по дрожи в голосе, по ее спокойным и четким движениям. Он сознавал, что она приходит к нему с чистым сердцем, охваченная сильной, внезапно вспыхнувшей страстью. Он не сомневался в Ките. Не может человек так притворяться. Движение губ, взгляд, прищур глаз, вздох или восклицание непременно выдали бы ее. У Киты он не заметил ничего похожего. Ясно, что у девушки после долгих колебаний наступил такой час, когда сердце начинает биться сильнее, а душа томиться, когда ее охватывает неудержимое стремление изменить прежнюю жизнь, приблизиться к человеку, в котором открыто нечто самое прекрасное, преодолеть все преграды. Кита была ослеплена, не видела никаких препятствий. Что надумал ее отец? Не хочет ли он использовать чувство девушки для своей выгоды?

Студент стоял и ждал. Возле него в ожидании застыл пристав. Начальник сидел за столом. Владо знал его по прежним столкновениям с полицией: начальник посылал своих людей в клубы разгонять собрания. И его мундир нередко мелькал там. Сейчас он сидел без фуражки. Его начавшая лысеть голова склонилась над столом. Лицо начальника источало служебное рвение.

— Ты свободен, — он махнул приставу рукой, и аксельбанты на его груди заколыхались. Потом, повернувшись к арестанту, сказал: — Подойдите ближе. Давайте знакомиться!

Но руки начальник не подал и не предложил сесть. Раскрыл какую-то папку и начал читать:

— «Владимир Манчев… из зажиточной семьи, в моральном и криминальном отношении безупречен, студент последнего курса университета в Софии. Один из руководителей коммунистического движения среди студенчества, организатор подпольного движения в Софии и родном крае, опасен. Подлежит задержанию в целях раскрытия организации и плана восстания. Произвести обыск в, его доме с целью изъятия скрытого оружия…» — Начальник пошевелил рукой, и аксельбанты снова качнулись. — Это вы Владимир Манчев. А я — околийский начальник, который задержал вас. Я не имел права читать вам ваше досье, хотя вы и без того все знаете. И все же я прочел, потому что хочу, чтобы мы поняли друг друга.

Студента знобило. Тот жар, в какой его бросило от прикосновения к руке девушки, погас от холодного приема, оказанного ему ее отцом. Снова пронеслась мысль: искренни ли поступки Киты, не является ли плодом его воображения убеждение, что во взглядах девушки наступил переломный момент? Не правы ли его товарищи? Нет ли здесь ловушки?

— Ко мне приходил твой отец, я сказал ему то, что сейчас скажу тебе. Что бы ты сделал, оказавшись на моем месте? Наступил час — кто кого. Если мы выпустим задержанных, полетят наши головы. Если же продержим вас здесь, буря утихнет. Все это я сказал твоему отцу, а теперь говорю тебе. Ты образованный человек. У тебя свои убеждения, но у государства свои законы и свой порядок. Согласись, никакая власть не станет сидеть сложа руки, когда узнает, что готовится бунт.

Студент подумал и ответил:

— Но откуда вы знаете, что мы готовим восстание?

— Знаем, знаем. Вы работаете, и мы тоже работаем. У нас имеются точные сведения о решениях Центрального Комитета. Мы даже знаем, что не все там были согласны. Но повсюду что-то готовится. Непрерывно снуют курьеры, ночью проводятся учения. Такое учение провел и ты возле Харитоновского хутора. Практиковались, как занять станцию Бойчиновцы. Ведь это верно?

— Если все молодежные встречи ночью вы принимаете за учения, ваша информация не очень хороша.