Огненный холод

– Хочешь сказать, что я плохо выгляжу? Но со мной все в порядке, уверяю тебя! Не будем омрачать такой счастливый день. Господи, я все-таки дождалась! Знаешь, а ведь бабушка тоже о тебе волнуется. Да, представь себе, постоянно спрашивает. Ты же ее единственный внук...

Верочка пыталась сгладить неловкость, без умолку рассказывала о несущественных новостях, а Костя никак не мог поверить, что худая пожилая женщина, стоящая рядом, – его мама, которой всего-то чуть за сорок.

А дело было вот в чем. У Верочки диагностировали опухоль головного мозга, причем произошло это через полгода после того, как Костю направили в Афганистан. Она приняла решение ничего не сообщать сыну – к чему ему лишние терзания? Верочка дала себе зарок – во что бы то ни стало нужно дожить до возвращения Костика из армии. Умирать раньше она не имеет права! Верочка стойко боролась с болезнью, прошла курс рентгено– и химиотерапии, и недуг на время отступил. Но врачи предупредили ее, что праздновать победу рано.

Узнав страшную новость, Костя никак не мог смириться с тем, что его мать медленно умирает. Но ведь ее можно спасти! Требовались дорогущие импортные препараты, а также операция, однако в Союзе она не делалась.

Костя видел: мама с каждым днем слабеет. Верочка уже давно не работала, получала крошечную пенсию по инвалидности. Теперь ей приходилось проводить большую часть времени в постели, так как ее мучили головные боли, она часто теряла сознание, а левая рука и нога неконтролируемо дрожали.

Федор Петрович Быков жаждал одного – чтобы жена поскорее умерла. Он так и бросил ей в лицо:

– Вот копыта отбросишь, и квартира моей станет. Я ведь здесь прописан! И запомни: это тебе за грехи твои многочисленные!

Костя, узнав о таком его заявлении, припечатал отчима к стенке и тихо, но веско сказал:

– Учти, Быков, в следующий раз раскатаю тебя в лепешку. А теперь убирайся отсюда, да поживее!

– Да что ты, Костя, я ведь просто пошутил! – запричитал Федор Петрович, который испытывал страх перед высоким, широкоплечим пасынком, в глазах которого горела ненависть. Надо же, как мальчишка изменился! Уходил в армию хлюпиком, а вернулся совсем другим. И почему только его в Афганистане, как других, не кокнули?

Молодой человек нашел место разнорабочего на стройке, но его зарплаты никак не могло хватить на то, чтобы приобрести для матери импортные онкопрепараты. Продававшая их из-под полы директор аптеки деловито предупредила:

– Вашей матушке требуется усиленный курс, а значит, в неделю уходит по упаковке.

В месяц требовалось четыре упаковки (каждая стоила восемьдесят пять рублей). И другие лекарства. И физиопроцедуры на дому, что тоже влетало в копеечку. А денег не было. Костя понял, что он должен обратиться к нему. К Дмитрию Евсеевичу Гелло. К своему отцу.

Он бы никогда и ни о чем не стал его просить для себя, но ведь сейчас совершенно иной случай. Гелло сможет помочь, у него имеются связи, он устроит маму в закрытую клинику, обеспечит импортными лекарствами и необходимым лечением. Для него это раз плюнуть! А именно от этого зависит жизнь мамы.

* * *

К тому времени (шел уже 1987 год) Дмитрий Евсеевич поднялся еще выше по карьерной лестнице, занимал должность заместителя Председателя Верховного Совета СССР. И переехал с Котельнической набережной (квартира отошла дочери Анжеле) на Кутузовский проспект. Косте стоило больших трудов выяснить, где же обитает Дмитрий Евсеевич – «Горсправка» подобной информацией уже не располагала.

Наконец, узнав адрес, Костя направился к Гелло. Когда милиционер спросил, кто он такой и зачем пожаловал, Константин прямо так и ответил:

– Я – сын товарища Гелло и хочу с ним увидеться!

Через пару минут в холле возник сам Дмитрий Евсеевич. За прошедшие годы он еще больше растолстел и облысел. Хмуро взглянув на Костю, мужчина проронил:

– Что за идиотские шутки? Молодой человек, да за такие заявления вам...

– Дмитрий Евсеевич, я – Константин Быков, ваш сын, – перебил его молодой человек. – Или вы уже забыли о моем существовании? Мне надо с вами поговорить. Немедленно!

К подобному тону Дмитрий Евсеевич Гелло не привык, но, не исключено, именно тон и произвел нужный эффект. Во всяком случае, высокопоставленный чиновник не стал разговаривать с неожиданным визитером в холле. Он только коротко обронил:

– За мной!

Они проследовали в огромную квартиру. Хозяин провел молодого человека в кабинет и, опустившись в кресло за письменным столом, заговорил:

– Я тебя сразу и не узнал... Так чего тебе надо? И вообще, еще раз заявишься сюда и назовешься моим сыном...

– Увы, я тем не менее ваш сын, – холодно оборвал его слова Константин. – И вам это очень хорошо известно, Дмитрий Евсеевич. Мне от вас нужно одно – вы должны помочь моей маме. Ей требуется дорогостоящее медицинское лечение, и обеспечить его в состоянии только вы.

Гелло живо спросил:

– А что с ней? Ах, опухоль головного мозга! Как печально! Что ж, все мы под богом ходим... Но ведь у нас в стране прекрасная медицинская система...