Огненный холод

Поэтому, собрав все свое мужество в кулак, Марина обернулась к одному из советников, и тот, правильно истолковав знак босса, произнес:

– Дамы и господа, разрешите приступить к обсуждению деталей сделки. Объектом предполагаемого контракта является...

Константин и Марина

Косте часто приходил один и тот же сон – страшный, пугающий, безысходный. Он склоняется над Алисой, в груди которой зияет дыра, зная: его любимая мертва, ведь он только что сам застрелил ее. Но внезапно Алиса открывает глаза и, подобно зомби из фильма ужасов, кидается на него с рычанием и воем, желая одного – прокусить ему горло, напиться его крови.

Затем следовало неминуемое пробуждение в холодном поту. Девицы, с которыми Константин проводил ночи, пугались и спрашивали, в чем дело. Ему требовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и понять: Алиса давно мертва, ему всего лишь приснился кошмар, а темнеющее в углу комнаты пятно – шкаф, а не пришедшая с того света любимая им убийца.

Со временем сон стал приходить реже, однако Костя знал: настанет момент, и он снова окажется в замусоренной комнатушке где-то на заброшенном заводе и увидит облаченную в ярко-красное платье Алису, лежащую на куче щебня.

Тогдашнее предложение Короля возглавить криминальную империю, оставшуюся после Грозного, по сути своей было даже не предложением, а приказом, хоть и выраженным в мягкой форме. Но все же это был ультиматум, приказ, и Константин не мог ослушаться – Король второй раз спас его, он стал его вечным должником. Правда, молодой человек сомневался – получится ли у него, справится ли.

– Боссами не рождаются, ими становятся. А у тебя, Бык, есть все необходимые качества, чтобы стать выдающимся боссом, – развеял сомнения подопечного Король. – Ты же знаешь Остоженских... Они были главными конкурентами покойного Грозного. И смерть брата им на руку – отец с сыночком попытаются завладеть его империей. Но ты должен указать им на место и не позволить усилить позиции. Во всем, Бык, нужна система сдержек и противовесов. Иначе кранты!

Король отбыл обратно под Саратов три недели спустя. Он ввел Костю в курс дела, успокоил горячие головы и подавил бунт в зародыше. Передав дела своему воспитаннику, на прощание старый вор в законе сказал:

– Настало время проявить тебе свои качества, Бык. Ты должен показать, на что способен. И наконец-то стать мужчиной! Поэтому старайся решать возникающие проблемы без меня. Только так ты завоюешь авторитет. Ну, бывай! Я, конечно, буду наезжать в столицу время от времени, но... Так хорошо жить в глуши, вдали от суеты!

Король отбыл, и Костя Бык тотчас принялся за работу. Он знал, что ему придется быть жестоким. Но в отличие от Грозного или Скелета жестокость не доставляла ему удовольствия. Любая карательная мера должна быть оправданной, считал новый руководитель «фирмы».

У Скелета имелись свои люди, которые затаили злобу на Костю Быка. Через две недели после того, как он сел в кресло босса, его попытались убить – джип обстреляли из автоматов несколько отморозков. Косте сказочно повезло: он остался в живых, хотя и был серьезно ранен. После того как раны перевязали, Бык тотчас бросил все силы на поиски убийц.

Та ночь оказалась очень длинной, но и плодотворной. К утру трое типов были мертвы, а те, кто организовал покушение, давали показания – их допрашивал Константин самолично. Он видел страх на лицах мужчин, те ведь понимали, чем все завершится. Узнав, что ему нужно, Константин сказал каждому из них:

– У вас имеется возможность все уладить самим. Надеюсь, вы ею воспользуетесь, потому что я не желаю проявлять силу. Но сделаю это, если понадобится...

И бывшие приверженцы Скелета получили по пистолету, в котором находился один-единственный патрон. Трое воспользовались шансом и покончили с собой – не пришлось даже марать руки. А четвертый не смог решиться на самоубийство. Когда через пять минут в камеру вошли, он выстрелил в людей Кости Быка. Пуля никого не задела, а секунду спустя покушавшийся был мертв.

О разборке очень быстро распространился слух. И все в Москве поняли: с новым боссом, Костей Быком, лучше не шутить. Причем его не только боялись, но и уважали – он не устроил кровавую бойню, не отдал приказ начать карательную экспедицию, как сделал бы Грозный, покарал только непосредственных исполнителей и организаторов.