Огненный холод

Часто на экране телевизора, в выпусках новостей, парень видел Дмитрия Евсеевича – тот к тому времени стал членом ЦК, одним из самых могущественных людей в стране. И вот этот тип – его отец? Костику было противно. Еще противнее было, что по документам его папашей являлся Федор Петрович Быков, которого юноша презирал.

Верочка много раз рассказывала сыну свою историю, и тот давно знал, как все случилось. Костик всегда удивлялся: и почему мама влюбилась в мерзкого хлыща Гелло? А хуже всего то, что она все еще безнадежно любила его и отчего-то вообразила – Димочка перебесится и вернется к ней.

Место в закрытой клинике Верочка потеряла – на работе произошел некий неприятный инцидент, о котором она не любила распространяться, и ей пришлось подать заявление по собственному желанию. Женщина устроилась медсестрой в районную поликлинику. Дмитрий Евсеевич постепенно прекратил помогать деньгами, и наконец наступил момент, когда он и вовсе забыл о бывшей любовнице и ее сыне: им пришлось жить на то, что зарабатывала Верочка.

Несколько раз Костика задерживала милиция, но каждый раз обходилось.

Наступил момент, когда в почтовом ящике Верочка обнаружила повестку из военкомата – сыну исполнилось восемнадцать, от него требовалось исполнить свой гражданский долг и отправиться в армию. Женщина, для которой Костик был единственной отдушиной в жизни, пришла в ужас. Она ни за что не хотела отпускать сына в армию! А Костику было все равно: молодой человек не желал оставлять маму одну, но знал: если останется в Москве, то через несколько лет непременно окажется в тюрьме. Так почему же не армия?

Верочка приняла решение: если кто-то и может помочь, так только Димочка. Она не видела его уже много лет, только по телевизору или на фотографиях в газетах. Но ведь он не может бросить в беде родного сына!

И женщина отправилась по знакомому адресу. Дальше холла ее, конечно, не пропустили – милиционер задержал ее, а вахтер нехотя позвонил в квартиру Гелло и сообщил, что Дмитрия Евсеевича желает видеть некая особа.

Однако вниз спустилась его супруга, вальяжная и красивая Вероника Андреевна. Дама была облачена в платье из переливающегося материала, в ушах и вокруг запястий мерцали бриллианты, супруга товарища Гелло распространяла удушающий аромат французских духов.

– Дмитрия Евсеевича нет, – сказала она, – однако, прошу вас, пройдемте. Думаю, нам есть о чем поговорить!

Верочка впервые попала в квартиру своего бывшего любовника. Каким же огромным было жилище, занимавшее, оказывается, целых два этажа! Обстановка квартиры напоминала больше музей – антикварная мебель, гобелены, хрусталь, фарфор, тускло сияющее золото и нежно мерцающее серебро... Верочка даже немного оробела.

Вероника Андреевна пригласила ее в гостиную, приказала прислуге принести чай и печенье, а затем произнесла:

– Значит, вы и есть та самая Верочка...

– Вы... вы в курсе? – выпалила женщина, не смея поднять глаз на Веронику Андреевну.

Та, вставив в нефритовый мундштук длинную сигарету, закурила.

– Милочка, вы что, считаете меня круглой дурой? Конечно, я прекрасно понимаю, что после окончания рабочего дня Дима едет к любовнице. Он ведь такой отвратительный конспиратор! Да, Штирлиц из него бы никогда не вышел.

Вероника Андреевна пустила дым в лицо Верочке, дождалась, пока скроется домработница, которая принесла серебряный поднос с изящными чашками и пузатым чайничком, и продолжила:

– Конечно, мне все известно. Вы некогда были страстной любовью Димы. Я даже вас к нему ревновала, хотя прекрасно знала – никуда он от меня не уйдет! А затем он вас бросил. И, каюсь, произошло это не без моей помощи. Именно я обратила его внимание на старшую сестру одной из подруг нашей Анжелочки. И Дима ею живо заинтересовался. Как я и предполагала, ему захотелось чего-то новенького. Ведь вы, милая моя, старая модель!

И Вероника Андреевна хрипло засмеялась. Верочка поняла, для чего та пригласила ее в квартиру – чтобы издеваться и безнаказанно говорить дерзости.

– Что, милочка, не нравятся мои слова? – заметила мадам Гелло с вызовом. – А думаете, мне нравилось, что Дима постоянно шастал к вам и даже ночевал там? Ведь любите его не только вы, но и я! А обо мне вы хоть раз подумали? О моих детях? О том, как мне тяжело и как я страдаю? Вот и отливаются кошке мышкины слезки...

Верочка принялась оправдываться, понимая, что слова ее звучат неуклюже и смешно. Вероника Андреевна ее перебила:

– Ах, милочка, оставьте это! Я помню, как несколько лет назад вы бесстыдно заявились к нашему дому, мы как раз садились в машину. Вы тогда хотели отобрать у меня Диму – и хотите сейчас. Вот зачем вы сегодня приперлись?

Верочка, расплакавшись, поведала о том, что Костику пришла повестка.

– И что с того? – вздернула подбородок Вероника Андреевна. – Кто-то же должен защищать нашу Родину! Пусть ваш сын и выполнит свой мужской долг, милочка!

– Это не только мой сын! Это сын Дмитрия Евсеевича! – воскликнула Верочка.

Вероника Андреевна прищурилась, резким жестом потушила сигарету в большой серебряной пепельнице и сказала: