Огненный колосс

И под одобрительное молчание присутствующих Шеленгер начал речь, в которой рассказал, что сравнительно недалеко от Москвы, в одном из районов Переславской области, находится государственное предприятие — завод по переработке цветных металлов. С виду это обычный завод, которых по стране сотни. На самом же деле на территории этого завода существует и бесперебойно работает особый, режимный, секретный цех по переплавке золота. По выплавке тех самых слитков высшей пробы, которые и составляют золотой запас России! Этот цех — своеобразный завод в заводе, работающий под контролем и охраной специального отдела МВД. Слитки льются, складируются и переправляются в Москву, в хранилища Гохрана.

Здесь банкир сделал паузу, прикурив сигарету. Затем продолжал:

— Так вот, год назад нам стало известно о крупном государственном заказе заводу. Его обеспечили новым оборудованием, произвели реконструкцию и модернизацию оборудования, обеспечили сырьем. И завод начал работать! С заказом он справился, как в лучшие годы советского периода, почти на месяц перевыполнив план. И в скором времени начнется транспортировка золота в столицу. Месторасположение завода не позволяет использовать железнодорожный транспорт, так как ветки к нему не проложено, по воздуху, вертолетами, и рекой, специальными катерами, отдел охраны перевозку столь ценного груза не допускает из соображений безопасности. Золото будет перевозиться, как и раньше, автомобильным транспортом. Охраняемой колонной, состоящей из двух-трех специальных, бронированных «КамАЗов» и двух машин сопровождения с караулом в двенадцать человек, не считая внутренней охраны у контейнеров с золотом в фургонах броневиков, которая составляет шесть человек в каждой машине, включая водителя.

Шеленгер погасил окурок в хрустальной пепельнице, сел в кресло:

— Итак, что мы имеем в итоге?

Он посмотрел на Мурзу, ожидая увидеть в его глазах блеск алчности, он впервые узнал о золоте, но наткнулся на холодный, спокойный взгляд. И немного разочарованный, банкир продолжил:

— А имеем мы следующее: есть завод, производящий золотые слитки. Есть информация о том, что скоро, а именно в полночь с седьмого на восьмое июля, начнется переброска первой крупной партии драгоценного металла по известному нам маршруту, маршруту, очень удобному для нападения на эту золотую колонну. Есть наработки общего плана действий по захвату золота. Имеется план технического обеспечения операции, а также доставки груза в нужное место. В этом нужном месте есть покупатель, готовый заплатить за золото хорошие деньги, 80 процентов от его реальной стоимости. Эти деньги сделают каждого из нас обеспеченными, свободными людьми. Вот что мы имеем!

Неожиданно задал вопрос Мурза:

— А чего же тогда мы не имеем? К чему что-то обсуждать? Если из ваших слов следует, что к захвату золота и беспрепятственной его доставке в нужное место все готово? Если все так гладко, то надо готовить засаду и действовать! Или все же что-то мешает этому? — Палач нехорошо прищурился.

Шеленгер чуть не сорвался на этого чечена, позволившего так вести себя на общем собрании. Но вместо того, чтобы осадить Палача, банкир через силу улыбнулся:

— Если бы все было так просто, дорогой Мурза!

— Но из ваших слов и выходит все просто! Это есть, это тоже, это в наличии, то тоже обеспечено, дело за малым! И… тут же откат назад! Или я чего-то недопонимаю, босс, или вы этого чего-то недоговариваете! Другого вывода из вашей речи я сделать не могу! Я посчитал возможным высказаться при условии, если вас интересует мое мнение! Если же оно вам до фени, я молчу!

Поднялся бывший полковник КГБ и бывший профессиональный диверсант Леонид Максимович Максимов. Он обратился к Палачу:

— Я, как никто другой, Мурза, понимаю твой боевой настрой! Ты только что вернулся с войны, где отлично зарекомендовал себя, и продолжаешь мыслить мерками военного времени. И это неплохо! Но тебе, должно быть, хорошо известно, что даже самый идеальный план при тщательном его рассмотрении обнаруживает сомнительные частности. Существуют они и в нашем плане, хотя те наброски, что пока сделаны, и планом-то назвать нельзя. Так что ты не горячись, джигит, а вы, Марк Рудольфович, не обижайтесь на фронтовика, у него образ мышления сейчас несколько иной, чем у некоторых из нас, не познавших ад войны!

Палач, выслушав Максимова, ничего не сказал, лишь попросил разрешения закурить, а получив его, спросил:

— В чем же нюансы нашего дела?

Шеленгер в который раз поднялся:

— Стоп, господа! Вот об этом сейчас говорить не будем! Это сугубо профессиональный разговор. Его и проведут профессионалы, я имею в виду господ Максимова и Баркаева!

Банкир обошел кабинет, сказал: