Огненный котёл (ЛП)

Первые две ракеты взмыли в небо и, направляемые радиолокационными системами, пошли прямо к приближающимся самолетам. Когда те разошлись, ракеты, словно подчиняясь интуиции, пошли за тремя Мк. I, оснащенными торпедами. Стоунтон успел заметить что-то странное в небе. Моргнув и подавшись вперед, чтобы протереть стекло, он заметил будто бы след от другого самолета. Противник имел прикрытие с воздуха, подумал он.

Но ему не пришлось долго ждать решения этой загадки. Первая ракета пошла прямо на его звено. Несколькими секундами спустя он увидел, как ракета ударила по самолету ведомого, шедшего справа от него, и тот исчез в облаке взрыва и пламени. Потрясенный, он рванул рукоятку управления и ушел в вираж, в туже секунду, как вторая ракета уничтожила второго ведомого.

— Господи! — Только и выдохнул он, ныряя в низкую облачность.

На вторую группу пошла только пятая ракета из намеченных. Мелвилл-Джексон внезапно услышал безумный голос Стэнтона:

— Мэйдэй, Мэйдэй! Атакованы! Два самолета сбиты, ухожу на малую!

Атакованы? О чем это говорил Стэнтон? Он вытянул шею, осматривая небо в поисках любых признаков вражеских истребителей. Должно быть, они столкнулись с немецкими дальними истребителями, вероятно, Bf-110, раз те смогли перехватить их так далеко. Это также был двухмоторный истребитель, как и его собственный «Бофайтер», быстрый и опасный. А замет он увидел это: пятая ракета прорвалась через белое облако и пошла прямо на них. На мгновение он оторопел, но затем сработали инстинкты.

— Противник! Расходимся!

Двое его ведомых отреагировали немедленно. Звено разбилось на три отдельных самолета, каждый из которых начал самостоятельно выполонять маневр уклонения. Джексон заметил, как жуткая полоса огня внезапно довернула и пошла прямо за левым ведомым, и спустя несколько мгновений взрыв оторвал самолету Биллингса крыло. «Бофайтер», объятый пламенем, беспорядочно закувыркался. Мелвилл-Джексон пораженно вглядывался в небо, ища новые… новые что? Что за чертовщина? Он не видел никаких признаков вражеских самолетов.

ГЛАВА 8

Вольский услышал старты ракет — первый, второй — и немедленно понял, что что-то пошло не так. Его взгляд остановился на Карпове в тот самый момент, когда они услышали взрыв и ощутили, как корабль содрогнулся[27].

- Сбой при старте ракеты, — немедленно сказал Карпов, борясь с желанием вскочить и броситься на ГКП.

Адмирал согласно кивнул. Лицо перекосило от явной боли, но теперь его больше беспокоила судьба корабля. Что случилось? Командир дивизиона борьбы за живучесть Быко в свое время доложит, но сначала он должен был доложить на мостик, затем в инженерную часть, а в санчасти в этом списке не было вообще. Но Карпов немедленно все понял. В последние недели корабль прошел через многое. Передышку нужно было использовать для того, чтобы проверить все системы, в особенности реакторы, поскольку именно они, похоже, были как-то затронуты странными эффектами, переместившими корабль во времени. В это все еще было тяжело поверить, однако они все же вели реальный обстрел чего-то, приближавшегося к ним, а теперь ситуация осложнялась еще и какой-то аварией.

Вольский с сожалением и неудовлетворением покачал головой.

— Мы были слишком безалаберны, — сказал он. Затем они услышали[28] пожарную тревогу и топот и крики членов экипажа, бегущих на корму, откуда вскоре донеслось шипение пожарных рукавов.

- Кормовые пусковые «Кинжала», — сказал Карпов. — Вероятно, осечка или взрыв ракеты при пуске. Скоро узнаем. Я слышал, как нормально стартовали две ракеты. Это была третья.

От резкого воя сирен тревоги боль в голове адмирала запульсировала еще сильнее. Он посмотрел на капитана.

— Черт побери, Карпов! — Выдохнул он. — Вы мне нужны! Мне нужен ваш опыт, ваше мастерство в маневрировании, ваше чутье и ваши тактические навыки. Федоров — штурман. Он никогда не видел боя, не отрабатывал действия в бою даже на учениях! Но как мне отправить вас туда? Как, расскажите мне?

Взрыв сотряс корабль, заставив их схватиться за что-либо.

— Что это было? — Спросил Золкин. — В нас что-то попало?

— Не думаю… — Темные глаза Карпова словно разглядывали происходящее через потолок. — Насколько я знаю Роденко, они открыли бы огонь с дистанции сорок пять километров. Если это старые самолеты времен Войны, они бы не смогли подойти близко настолько быстро. Должно быть, это связано с пожаром на корме. Вероятно, он затронул один из вертолетов. Это единственное объяснение.

— Ка-40? — Вольский поднял густые брови.

— Или Ка-226. Какой был на площадке?

— Я был на юте незадолго до того, как первая атака застала нас врасплох. На площадке стоял Ка-40. Створки ангара были закрыты, два других вертолета находились под палубой. Надеюсь, что мы не потеряли его.

— Звучит нехорошо, — предупреждающе отметил Карпов.

— Черт, нужно было поставить здесь экран от «Ротана».

— Прости, Леонид, но я не люблю смотреть на бои, — сказал Золкин. — Я как Быко — он штопает железо, я штопаю людей. Когда могу, — он обернулся через плечо на три тела, уже убранных в мешки. — Надеюсь, новые появятся не скоро.