Огненный омут

Франкон пожевал губами. Зная Снэфрид, он не очень верил в ее меркантильность, хотя когда не за горами старость… Но куда больше он верил в заботу об Эмме этого анжуйца.

И тогда он возвел очи горе.

– Да свершится воля Божья. Я готов помочь вам и удалить Эмму от Роллона.

А про себя он подумал, что сделает богоугодное дело, если спасет от этих волков маленького Гийома.

Он еще какое-то время беседовал, обсуждая подробности похищения. Франкон так и не заметил, когда удалилась Снэфрид. Она точно растаяла во мраке сводов. И так же беззвучно она вновь появилась перед ним, когда он в сопровождении Ги Анжуйского вышел из усадьбы.

Ги только отошел к конюшням, чтобы привести мула и растолкать задремавших на сеновале охранников, как Франкон оказался лицом к лицу с бог весть откуда возникшей Снэфрид. Он отшатнулся, когда она сжала его локоть с недюжей для женщины силой.

– Только попробуй что-то сорвать, колокольный страж, – произнесла она на своем языке, но так невозмутимо, словно вновь просила у него благословения. – Только рискни, и я присоединю тебя к числу моих недругов, а моя месть всегда находит того, кто имел несчастье стать мне поперек дороги.

Теперь это была прежняя Снэфрид. Еле различимая в полумраке, она показалась ему еще более жуткой. Франкону с трудом удалось удержать дрожь в голосе, когда он, потирая локоть, произнес:

– Ты все же дождалась своего времени, Снэфрид.

Уголки ее губ чуть приподнялись на совершенно неподвижном лице.

– Когда-то я поклялась, что отомщу. Отомщу им обоим. И мое время пришло. Нет, поп, я не хочу убивать их, но я не позволю этим двоим, ненависть к которым у меня все возрастает, и далее наслаждаться своим счастьем. Я разобью им сердца. И эта рыжая узнает, каково это, когда он откажется от нее, уличив ее в предательстве ради франков. А если не откажется… Что ж, значит, он глупец, и я отомщу ему, лишив его королевства, загнав в ловушку, отдав этим псам, которые считают себя христианами, но вмиг превратятся в волков, едва почувствуют запах его крови.

По спине Франкона прошел холодок от металла, зазвучавшего в ее мелодичном голосе.

– Ты так уверена, что твоя месть свершится?

– О, великий Один – это так! Ибо не зря я приползла на брюхе к франкам. И я гадала на рунах все это время, пока они не предсказали мне, что этим двоим больше не быть вместе. Слышишь, Франкон, судьба разведет их, и роль судьбы исполняю я!

Во дворе замелькал свет факела. Ги вел к крыльцу взнузданного мула для епископа. Франкон успел поймать Снэфрид за край полы.

– А ребенок?

– Что до этого ублюдка – то кого он интересует? Однако…

Отблеск факела в руке Ги осветил на миг лицо финки – искаженно-спокойное в своей ненависти. В следующий миг она отступила в тень ниши, словно ее опять принял мрак. Всю обратную дорогу Франкон только и думал, что сделает все, чтобы уберечь своего крестника от ярости Белой Ведьмы.

3

Когда Эмма с сияющими глазами сообщила Ролло, что желает с епископом Франконом присутствовать при передаче Нормандии мощей Святого Адриана, он лишь потянулся всем своим большим сильным телом.

– Ты не поедешь!

– Но это великая честь для Нормандии! Возле мощей святых происходят чудеса исцеления, предзнаменования. К ним тянутся вереницы паломников и…

– Ты не поедешь, – не повышая тона, прервал ее Ролло. – И если я, чтобы сделать тебе приятное, настоял на возвращении мощей, из этого еще не следует, что тебе стоит брести под хоругвями, встречать какого-то высохшего в гробу покойника.

– Не богохульствуй, Ру!

Она сдержала себя, подсела к нему, обняла. Но тотчас сердито зашипела, уколов запястье о заколку его фибулы. Хотя она уже заметила, что лаской может добиться от Ролло куда большего, однако ее темперамент не давал сил притворяться, и гневные молнии, сверкавшие в глазах, выдавали ее состояние куда сильнее, нежели слабые попытки ласково улыбнуться.

Ролло глянул, как она дует на запястье, пожалел, попытался привлечь к себе.

– Ну, рыжая, ты ведь у меня не дурочка. Клянусь копьем, ты сама должна понимать, что мое перемирие с Карлом никак не повлияло на наши отношения с иными франками, и они знают, что мы готовимся к большому походу, поэтому в любой миг могут сделать вылазку в мои земли. Тебе просто опасно сейчас покидать Руан. Я буду сам не свой, если тебя не будет рядом.

Эмма улыбнулась, но приободренная его нежным тоном стала объяснять, что ей важно как христианке и жене правителя присутствовать при передаче мощей. Она ведь может выехать с надлежащим эскортом, хорошей охраной, к тому же никто из франков не решится спровоцировать резню там, где будет мирная процессия с мощами из опасения кары небесной.

Она умолкла, поняв, что Ролло ее совсем не слушает. Он снял с насеста охотничьего кречета, дул ему в перья, почесывал палочкой. Потом кликнул сокольничего, стал справляться о самочувствии птицы.

– Ты не ответил мне, Ролло! – нахмурившись, напомнила Эмма.

– Разве? Клянусь Тором, я уже все сказал.

Она вышла, резко хлопнув дверью.