Огненный рейд

Ага, теперь понятно как… Егор положил одну руку на спусковой крючок пулемета, вторую — на гашетку автоматического гранатомета. Никто ведь не знает заранее, где окажется бронепоезд и с чем придется столкнуться его экипажу сразу после Переноса.

Сияющая стена надвинулась на них вплотную. Бронепоезд вошел в серебристое марево…

Локомотив и страховочная платформа перед ним, вонзившись в сверкающую муть, исчезли. Совсем.

И первый вагон, прицепленный к локомотиву, исчез тоже.

И второй.

И третий…

За мерцающей дымкой продолжались рельсы, но пропавшей из виду головы состава на них уже не было. А где она тогда была? Скоро, очень скоро это станет известно.

Бронепоезд растворялся на глазах. Вагон за вагоном, платформа за платформой. Состав словно въезжал в чью-то незримую пасть, и пасть эта заглатывала его, как оголодавший пес, не жуя, глотает связку сосисок.

Локомотив, которого больше не было, продолжал тянуть за собой вагоны. Или тяжелые броневагоны вкатывались в Перенос сами собою, двигаясь исключительно по инерции. Егор этого не знал. Это было выше его понимания.

Исчез штабной вагон. Настал черед и их бронированной «сосиски». Егор не удержался. Прикрыл глаза. Почувствовал несильное сотрясение. То ли весь вагон чуток тряхнуло, то ли его самого. Уши заложило, как во время резкого погружения на большую глубину.

В следующий миг, устыдившись своего страха, он все же открыл глаза.

Местность вокруг разительно изменилась. Только что по обе стороны железки сплошной стеной стояли леса. А теперь сквозь широкие просветы между редкими корявыми и низкорослыми деревьями виднелась водная гладь, покрытая ряской и густо поросшая камышами. То ли озера, то ли болота… Пожалуй, все же болота. От воды на железнодорожную насыпь, основательно укрепленную бетонными плитами, наползал туман. Не так чтоб очень густой, скорее легкая молочная дымка, почти не препятствующая обзору.

Так-так-так… И куда же их занесло, интересно?

Егор глянул назад. Ага, там — такая же серебристая пелена, в какую они только что въехали. Точно такое же сияющее марево. И из него, из марева этого, один за другим выскакивали вагоны. Бронепоезд въезжал в желудок заглотившего его монстра. Или извергался из его кишечника.

Что-то настырно стучало в уши. Невидимые беруши, появившиеся в момент Перехода и все еще заглушавшие звуки извне, постепенно рассасывались. Шум силился, нарастал, возвращал к реальности.

«Пулемет долбит!» — понял наконец Егор.

— Интродукты! Твари впереди! — Вернувшийся слух различил и чьи-то выкрики по «межвагонке».

Егор выдвинул перископ на всю длину. Рассмотрел наконец, что происходит в тумане. Ужаснулся.

Далеко… пока еще далеко впереди на рельсы наползала живая горка размером с небольшой самосвал. Горбатая, бледная, неторопливая, оставляющая позади себя темный влажный след. Этакая гигантская улитка без раковины. Слизень-переросток.

С двух сторон к насыпи подтягивались еще десятка полтора таких же тварей. Судя по всему, слизняки вылезли из болот, над которыми была проложена дорога.

Из локомотива и передних вагонов но тварям лупили пулеметы. Пока без видимого, впрочем, результата.

Обстрелянный слизняк, перегораживавший пути, не спешил освобождать дорогу. Мало того: к нему на насыпь уже поднялась вторая такая же тварь. Существа слиплись друг с другом, образовав баррикадку приличных размеров. К первым двум интродуктам подползала еще одна тварь. Большая часть остальных слизней остановилась под насыпью. Удерживаясь нижней частью тела за землю, они поднимали верхнюю, как змея перед броском. Слизни выстраивались вдоль железки нестройными покачивающимися рядами.

Очень скоро голове бронепоезда предстояло проехать сквозь этот «почетный караул». Егор задействовал перископную оптику на максимум, стараясь получше разглядеть нового врага.

Никто уже не думал о необходимости экономить боеприпасы. Да и Коган об этом не напоминал. Пулеметный огонь не прекращался. К пулеметчикам присоединились и автоматчики: из открытых бойниц передних вагонов затявкали калаши. Но похоже, обычные «пятерки» и «семерки» вязли в жирных слизнях, как в плотном желе для баллистических экспертиз, не причиняя интродуктам вреда. Лишь крупный калибр с грехом пополам пробивал тварей, вырывая из них сгустки слизи и куски бледной плоти, но даже эти сквозные раны зарастали на слизняках практически мгновенно.

С небольшим запозданием по интродуктам ударили гранатометы. Загрохотали взрывы. Во все стороны полетели брызги густой бесцветной жижи и ошметки слизистых тел. Увы, рваные воронки, оставленные гранатами, тоже затягивались, как следы в болотной трясине.

Свалить удалось лишь одного слизня, буквально разорванного на части парой очередей из АГС.

Егор тоже внес свою лепту в нарастающий массированный обстрел. Он направил пулеметно-гранатометную спарку на ближайшего слизняка, стоявшего справа у дороги, словно разъевшийся до неприличия солдатик-горбун. Прицелился…

Сначала — очередь из пулемета, косо перечеркнувшая тело интродукта.

Ничего. Только чуть заметное колыхание плоти в местах попаданий.