Огненный щит Москвы

Нравилась мне уверенная работа начальника прожекторной службы подполковника Б. В. Сарбунова. Сложное это было в ту пору дело — организовывать взаимодействие с истребителями. Связь с летчиками зачастую отсутствовала, опыт у расчетов был еще невелик, а все решали буквально считанные секунды.

^{Б. В. Сарбунов}

Сарбунов и его подчиненные многое делали, чтобы помочь авиаторам находить и успешно атаковать цели. Прожектористам пришлось в ту ночь выдерживать и атаки вражеских самолетов, пытавшихся пушечным огнем подавлять прожекторные установки.

Между тем новая волна неприятельских бомбардировщиков приближалась к Москве. И хотя все чаще в

[48]

динамике слышался глуховатый голос полковника Глазера, докладывавшего о сбитых нашими истребителями вражеских самолетах, основная их масса все же подходила к зоне огня зенитной артиллерии. Наступала пора действовать нашим артиллеристам и пулеметчикам.

На моей карте к тому времени стало совсем тесно от пометок и макетиков самолетов. Казалось, уже невозможно разобраться, откуда и куда движутся бомбардировщики. Но Курьянов продолжал невозмутимо прокладывать курс каждого из них, с непостижимой точностью определяя, где какая группа действует.

Сама внешность этого высокого, плечистого сибиряка, его спокойствие вселяли уверенность в тех, кто работал с ним рядом. Нужно сказать, что Николай Федорович успевал еще и прогнозировать возможное развитие событий, помогая мне принимать решения.

Как только противник вошел в соприкосновение с зенитчиками, включился в работу и начальник зенитной артиллерии корпуса полковник Л. Г. Лавринович. Человек по природе весьма подвижный, эмоциональный, он очень живо реагировал на изменения воздушной обстановки, подсказывал командирам полков необходимые решения. Знания и опыт бывалого зенитчика помогали ему ни на миг не терять управления зенитной артиллерией, своевременно переносить огонь на наиболее опасные цели.

Надежной опорой в бою был для меня и начальник штаба корпуса полковник М. Г. Гиршович, необыкновенно работоспособный и аккуратный человек. Он активно участвовал в подготовке данных для принятия решения, успевал фиксировать все перипетии боя в журнале, а когда налет закончился, у начальника штаба все уже было готово для доклада о ходе и результатах боевой работы. Бывало, во время более или менее спокойной обстановки, я разрешал Михаилу Григорьевичу отдохнуть, но он никогда не пользовался этой возможностью.

^{М. Г. Гиршович}

Наблюдая за работой подчиненных, я не мог не заметить некоторую скованность, даже растерянность людей в первый период боевой работы. Но она быстро прошла. Начал действовать непреложный закон: успех окрыляет, вселяет уверенность в своих силах.

Рядом со мной находилось лишь несколько человек. Но мне легко было судить о настроении и других работ-

 [49]

ников оперативной группы по их голосам, раздававшимся в динамике, и докладам Н. Ф. Гритчина, бывавшего во всех помещениях командного пункта.

Пять часов продолжался первый налет. Вот наконец отражена еще одна, последняя волна вражеских бомбардировщиков. Смотрю на часы: три двадцать пять. Там наверху, на земле, сейчас уже наступает раннее июльское утро. Вероятно, противник исчерпал все свои возможности и больше не прилетит. Да и короткая летняя ночь минула. Теперь уже, когда рассвело, наши истребители способны атаковать немецких летчиков повсюду, не ожидая помощи прожектористов.

Выждав еще немного и видя, что посты ВНОС не доносят о появлении новых целей, я принял решение объявить отбой тревоги. Позвонил об этом В. П. Пронину.

Через несколько минут из репродукторов донеслось: «Граждане! Первый массированный налет немецко-фашистской авиации на Москву отражен нашими летчиками и зенитчиками. Опасность миновала!»

Циркулярно соединившись со всеми командными пунктами частей, приказываю:

— Положение номер два. Командирам частей назначить дежурные подразделения. Аэростаты выбрать. Артиллеристам, пулеметчикам и прожектористам почистить боевую технику, подготовить боеприпасы. Истребителям быть готовыми к перехвату и уничтожению вражеских разведчиков.

Первый налет явился серьезнейшей проверкой готовности всех звеньев противовоздушной обороны столицы к выполнению своих боевых задач. В ходе отражения атак вражеских бомбардировщиков нам пришлось пережить и трудные минуты, когда на командный пункт поступали донесения о сброшенных на город бомбах, о возникших пожарах, и радостные, когда нам сообщали о сбитых самолетах противника. Значит, способны мы громить сильного неприятеля, наводившего ужас на жителей многих городов Европы.

Успешному отражению первого и последующих налетов вражеской авиации в очень большой степени способствовала надежная работа связи. Все основные ее направления действовали безотказно. А если и появлялись временные нарушения, связисты оперативно устраняли

[50]

их или мгновенно находили обходные пути для связи с нужным полком.