Огненный щит Москвы

В 1942 году мы откомандировали 27-й полк на помощь защитникам Сталинграда, позже его летчики дрались на Курской дуге, участвовали в Берлинской операции. И везде авиаторы полка продолжали традиции воинов столичной противовоздушной обороны. Под руководством опытных летчиков здесь быстро мужала молодежь. Во многом этому способствовали успешная работа политаппарата, возглавлявшегося батальонным комиссаром К. Т. Стома, четкая деятельность штаба, руководимого майором П. Ф. Николайченко. Знамя 27-го истребительного авиационного полка украшали ордена Александра Невского и Богдана Хмельницкого.

При подведении итогов соревнования были отмечены успехи и многих зенитчиков, прожектористов, пулеметчиков, аэростатчиков, вносовцев. Отлично зарекомендовала себя 56-я зенитная артиллерийская дивизия. Это соединение, оборонявшее центр города, в трудные дни прекрасно справилось со своей задачей. Командовал им опытный зенитчик — полковник Ф. И. Ковалев, заместителем по политической части был подполковник П. П. Телегин — один из героев боев с наземным противником на подступах к Москве.

Большим стимулом в борьбе за высокие показатели в боевой и политической подготовке было соревнование подразделений за право носить имена прославленных героев Великой Отечественной войны. Лучшим расчетам, отделениям присваивались имена Александра Матросова, Николая Гастелло, Виктора Талалихина и других. С гордостью воины говорили: «Мы — гастелловцы!», «Наш рас-

[212]

чет талалихинский!». А это означало, что в маленьком боевом коллективе все воины — подлинные мастера своей военной специальности, что здесь постоянно «помнят воздух», нетерпимо относятся к отступлениям от строгих правил дисциплины.

Многие особо отличившиеся молодые воины наших войск были удостоены Почетных грамот ЦК ВЛКСМ. Надо сказать, что Центральный Комитет комсомола и его секретарь Н. М. Михайлов постоянно помогали нам в работе с молодежью.

4 августа 1943 года рабочие, инженерно-технические работники и служащие Москвы обратились к воинам столичной противовоздушной обороны с письмом, в котором призывали их бдительно нести свою службу и всеми силами приближать день окончательного разгрома немецко-фашистских захватчиков.

Это письмо обсуждалось на собраниях коллективов крупнейших московских предприятий — заводов «Динамо», «Серп и молот», комбината «Трехгорная мануфактура». В его обсуждении участвовало свыше десяти тысяч человек.

Наказ тружеников московских предприятий наши воины восприняли как приказ Родины с еще большим упорством изучать боевую технику, еще бдительнее нести свою службу. Чувства и мысли защитников столицы очень хорошо выразили посланцы воинов ПВО, встретившиеся с коллективом завода «Серп и молот».

«Мы всегда помним ваш наказ, — сказала командир отделения радистов из подразделения ВНОС сержант Д. Феонова, — и стараемся бдительно охранять ваш славный труд».

Командир одной из передовых батарей старший лейтенант И. Ерохин заявил в своем выступлении: «Мы горды сознанием того, что нам доверена защита нашей великой столицы — штаба Отечественной войны. Сознание огромной ответственности за порученное дело заставляет нас быть втройне бдительными, втройне настороженными». От имени воинов ПВО он заверил тружеников завода «Серп и молот», что противовоздушная оборона Москвы так же крепка, как сталь, сваренная ими.

В начале октября 1943 года в период подготовки к празднованию 25-летия ВЛКСМ собрался комсомольский актив войск Московской противовоздушной обороны.

[213]

В его работе принял участие секретарь Центрального Комитета ВЛКСМ Н. М. Михайлов.

Комсомольцы и молодежь наших частей включились в борьбу за достойную встречу юбилея своего Союза. И нужно сказать, мы имели немало примеров отличной работы молодых воинов.

В этот «мирный» период в наших войсках был совершен 23-й воздушный таран. Его автором стал молодой летчик-комсомолец из 565-го истребительного авиационного полка младший лейтенант Геннадий Сырейщиков. Он поднялся на перехват вражеского разведчика. Встреча с «юнкерсом» состоялась на высоте семь тысяч метров. В то время наведение уже не было для локаторщиков таким сложным делом, как в первый год войны.

Противник попался опытный. Геннадий расстрелял весь бортовой боекомплект, а «юнкерс» уходил. Тогда Сырейщиков решил таранить врага. Он нанес бомбардировщику сильнейший удар. «Юнкерс» камнем полетел вниз, но и истребитель стал беспорядочно падать. Нашему летчику пришлось выброситься с парашютом. Приземлившись, Геннадий на попутной машине добрался до места падения «Ю-88». Он увидел груду обломков и трупы членов экипажа. Это было все, что осталось от неприятельского разведчика.

Еще в 1941 году, стремясь сохранить за собой господство в воздухе, командование люфтваффе бросало в бой самолеты не только новых типов, но и устаревших конструкций. А в 1943 году нам пришлось встретиться и вовсе с диковинной машиной. Вот как это произошло.

Однажды меня предупредили: в районе Гжатска ожидается высадка с самолета вражеской диверсионной группы. Было указано и точное место ее приземления.