Огненный шторм. Стратегические бомбардировки Германии. 1941-1945

Моральное осуждение возможности сползания в неограниченную воздушную войну вовсе не означает принятия каких-то практических шагов с целью ее предотвращения. Необходимо принятие более эффективных мер, как, например, нахождение реального компромисса между сложившейся непереносимой ситуацией, которая вызвана постоянной угрозой войны, и всеобщим стремлением к миру. В частности, Куденхове (граф Рихард Куденхове-Калергги. Родился в 1894 г., отец австрийский дипломат, служивший в Японии, мать японка. В 1922–1923 гг. выдвинул программу объединения Европы и создания пан-Европы. — Ред.) предлагает на пять лет объявить во всем мире о прекращении огня. Сейчас ясно одно, и те, кто серьезно занимаются проблемой воздушной войны, не могут не знать об этом: возможности применения боевой авиации определяют люди, которые руководствуются соображениями практической тактики и стратегии, а не морали. Работа по разрушениям и уничтожению, которую им придется выполнять, будет основана на холодном расчете, и направлять ее будет высшее политическое и военное руководство, те, кто не обращает внимания ни на какие соображения, за исключением интересов практической политики.

Деятельность Международного Красного-Креста, направленная на заключение международных соглашений, имеет гораздо большее практическое значение и обещает быть более успешной. Помимо тех идеалов, которые стоят за деятельностью Красного Креста, существует очень важная практическая роль, которую эта организация играет в жизни наших современников. И только благодаря ей действуют те немногие международные соглашения, которые до сих пор обеспечивают эффективную защиту гражданского населения во время войны.

Совсем недавно Красный Крест представил на рассмотрение 85 стран — членов организации новое предложение, разработанное после нескольких лет тщательного обсуждения. Это новый проект документа об ограничении угрозы гражданскому населению во время ведения боевых действий. Члены организации должны внести в него свои комментарии и утвердить. Можно с полным основанием надеяться, что осуждение воздушного террора, как и прежние акции Красного Креста, в конце концов заставит все правительства принять действенные международные законы.

Ничто сделанное официальными руководителями стран с целью обуздать пагубное влияние идей воздушного терроризма на военную стратегию не может сравниться с теми инициативами доброй воли, что исходят от неправительственных организаций. Те немногие попытки, которые были предприняты на официальном уровне, страдают отсутствием настоящей решимости, которую демонстрирует, в частности, Красный Крест. В конце концов, задачей официальных кругов остается информация и организация.

Если не из соображений идеализма и гуманности, то хотя бы в рамках практической политики все люди, которым угрожают бомбежки, должны сплотиться в решимости покончить с концепцией воздушного террора как способа ведения войны. Пришло время публично признать те фатальные ошибки, что лежат в основе этой концепции, и официально осудить их, прежде чем мир привыкнет считать воздушный террор просто сопутствующим фактором войны.

Многих пугает размах и сложность этой задачи. Они не могут понять, что гражданская оборона в первую очередь относится к факторам морали и принципов, а не просто является технической проблемой. И в самом деле, в период, когда военная техника достигла такой мощи, что, если дело дойдет до ее применения в войне, только разум может спасти человечество. Это наша последняя надежда. Как недавно заявил примерно по такому же поводу Альберт Швейцер (1875–1965 гг., немецко-французский мыслитель, протестантский теолог и миссионер, врач, музыковед и органист. Исходный принцип мировоззрения — преклонение перед «жизнью» как основа нравственного обновления человечества. Нобелевская премия мира 1952 г. — Ред.), «мощь разума человека настолько огромна, что он способен изменять материальные предметы».

Сложившееся в наше время положение, когда воздушная война угрожает уничтожить всех нас, тоже является продуктом человеческого разума. И сейчас наш разум должен найти обратный путь, чтобы избежать этой угрозы. Мы должны сделать все, что возможно совершить сейчас, потому что у нас еще есть время, пока мы балансируем на грани возможного повторения воздушного террора из-за все еще неподписанных соглашений о запрете бомбежек.

Разумеется, мы можем сделать очень мало или вообще ничего для того, чтобы напрямую повлиять на то, вернутся времена бомбежек устрашения или нет. Все, на что мы способны, — это ждать. Поэтому этот период ожидания следует использовать для того, чтобы со всей решительностью работать над тем, чтобы бомбовая война, если она когда-нибудь снова начнется, велась как можно более гуманными средствами. А это совсем не безнадежно.

Все методы ведения войны являются временными, и не следует считать, что воздушный террор пришел в военное дело навсегда, что порядок вещей останется неизменным.