Огненный смерч

Отец Фри не стал говорить ей, насколько сильно осознает он эту истину, поднимаясь вслед за гибкой фигурой Йоланды по ступенькам лестницы, ведущей в бар. За всю свою жизнь Люк Фри ни разу не вступал в сексуальную связь с женщиной, хотя в юности ему стоило больших трудов удержаться от соблазна. Сейчас, достигнув пятидесятилетнего возраста и по-прежнему оставаясь девственником, он изучал этот вопрос скорее из научного любопытства, нежели из какого-либо другого. Возможностей для грехопадения было больше чем достаточно; многие женщины, встречавшиеся на жизненном пути Люка, ясно давали ему понять это. Но он устоял, он не пал и был уверен, что не падет и впредь. Эта уверенность исключала секс из числа угроз, с которыми ему еще предстояло столкнуться в столь опасной стране, в столь опасное время.

А в реальности опасности отец Фри не сомневался. Правительство президента Гарсии не оправдало его надежд. Гарсия и ему подобные, идя на поводу у Садоводов, фактически развязали в Коста-Брава настоящую религиозную войну. Из центра города, со стороны посольства США, донеслась канонада стрелкового оружия, как бы подтверждая мрачные мысли священника.

В полумраке бара пахло хлорной известью. Пройдя за стойку, отец Фри налил из встроенного в стену бочонка два бокала холодного темного пива, один подал Йоланде. Они чокнулись и, глядя друг другу в глаза, сделали по большому глотку. Йоланда была одной из тех немногих женщин, которым удавалось выдерживать пристальный взгляд священника. Отцу Фри неоднократно доводилось общаться с женщинами, которые охотно пофлиртовали бы с ним в подобной обстановке. Йоланда явно не принадлежала к их числу.

— Хорошая закваска, — заметил он, смакуя несколько вяжущий привкус хмеля, собранного на кооперативной плантации. — Я тут как-то думал, что вам следует попытаться наладить производство вина для причастий. Любой американский священник был бы глубоко благодарен.

Йоланда рассмеялась.

— Святой отец, у вас необычайно деловой склад ума. Вам бы серьезным бизнесом заняться.

— Я занимаюсь серьезным бизнесом, — сказал отец Фри. — Бизнесом моего Господа.

За огромным зеркалом бара мелькнула пара теней, и прямоугольник стены вдруг прорезало лучом яркого света.

— Наконец-то вы пришли, — послышался женский голос. — Мы уже начали волноваться.

— Заняты были, — вздохнул отец Фри и поставил бокал на стойку. — Ну что же, давайте взглянем на эту машину.

Глава 24

Гарри Толедо выскользнул из неприметного потолочного люка уборной на площадку чердачной лестницы. Агенты службы безопасности Управления Разведки и Обороны, проводившие тщательное электронное обследование территории «Каса Канады», не обнаружили потайной ход, оборудованный первоначальным владельцем усадьбы, месье Марко.

Пожилой француз, построивший гасиенду, родился и провел свое детство во Французском Индокитае, который позже стал называться Вьетнамом. Он рано осиротел — всю его семью зверски убили в собственном доме вьетконговцы — и мальчика приютила небольшая католическая школа-интернат на окраине Сайгона. Несколько лет спустя сердобольная монахиня-вьетнамка отправила его самолетом к своим родственникам-эмигрантам в Канаду. Прожив до преклонного возраста в Квебеке, он на склоне лет перебрался вместе со всеми своими домочадцами в Коста-Брава. Старик оборудовал потайными ходами каждое здание своей небольшой кофейной фермы, которую назвал в честь покинутой второй родины «Каса Канада». После смерти месье Марко посольство США купило у его наследников это поместье и устроило здесь нечто вроде загородной виллы для своих сотрудников и их детей, так что Гарри, частенько бывавший на ферме, основательно изучил все ее укромные уголки.

Юноша продвигался вверх по крутой узкой лестнице в такой кромешной тьме, что даже его отличное ночное зрение не помогало ему. Добравшись до верхней площадки, он нащупал две щеколды и, щелкнув ими, отодвинул деревянную плиту, ощутив порыв холодного ветра, ворвавшегося в квадратное отверстие над головой. Гарри ухватился за края проема, подтянулся на руках и выбрался на крышу. Взглянув на усеянное ослепительно сверкающими звездами небо, он пригнулся и перебежал в тень фронтона на краю крыши.

После почти двадцати четырех часов, проведенных за терминалом, спать ему нисколечко не хотелось, но чувства свободы не ощущалось.

«Меня снова заключили в клетку, — подумал он, — хотя и более комфортабельную».

Гарри вслушался в ночную тишину, пытаясь уловить какие-нибудь признаки жизни в кофейных деревьях. Ничего. Служба безопасности контролировала плантацию так основательно, что даже птицы и мелкие животные затаились. Гарри задумался, как бы ему снова повидаться с Мартой Чанг.