Огненный столп

Уильям Лэнтри вошел под широкую светлую арку. Это были настоящие врата, правда, без створок, которые нужно открывать и закрывать. Люди могли свободно входить и выходить, а внутри зимой и летом было тепло от огня, улетающего в трубу, через которую роторы, винты и насосы отправляли частицы серого пепла в пятнадцатикилометровую прогулку по небу.

Это было тепло пекарни. Зал был выложен резиной, чтобы никто не шумел, даже если бы захотел. Откуда-то из укрытия доносилась музыка. Однако, это была не музыка смерти, а музыка жизни, солнца, живущего в крематории, или, во всяком случае, его ближайшего родственника, она примиряла людей с огнем, бушующим за толстой кирпичной стеной.

Уильям Лэнтри сошел с подиума и оглянулся, услышав за спиной шум. Какой-то автомобиль-жук остановился перед входом. Зазвенел колокольчик, и, словно по чьему-то сигналу, музыка взлетела на экстатически высокие ноты.

Из жука, открывающегося сзади, вышли люди, неся покрытый символом солнца золотой ящик двух метров длины. Из другого жука вышли родственники человека, что лежал в ящике, и двинулись к алтарю, на котором была надпись: ИЗ СОЛНЦА ТЫ ВЫШЕЛ И В СОЛНЦЕ ВЕРНЕШЬСЯ. Ящик поставили на алтарь — музыка звучала в высоких регистрах, начальник крематория сказал несколько слов, а потом служители взяли золотой ящик, подошли к прозрачной стене, открыли такой же прозрачный люк и сунули туда гроб. Через минуту раскрылись внутренние двери, и ящик скользнул в них.

Служители ушли, родственники молча повернулись и вышли вон, музыка продолжала играть.

Уильям Лэнтри подошел к люку и глянул на огромное сверкающее сердце крематория: оно горело равномерно, тихонько подпевая себе. Огня было так много, что он походил на золотую реку, текущую с земли на небо. Все, что бросали в эту реку, возносилось вверх и исчезало.

Лэнтри снова почувствовал ненависть к этому чудовищу, к очищающему огню.

Рядом с ним остановился какой-то человек.

— Чем могу быть полезен, сэр?

— Что? — Лэнтри резко повернулся. — Что вы сказали?

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Я… то есть… — Лэнтри бросил взгляд на подиум и под арку. Руки у него тряслись. — Я никогда здесь не был.

— Никогда? — удивился человек.

Лэнтри понял, что ошибся, но было уже поздно.

— Ну, не совсем так, — сказал он. — Просто ребенком человек не обращает на такие вещи внимания. Сегодня вечером я вдруг понял, что, собственно говоря, не знаю крематория.

— Хотите взглянуть свежим взглядом, да? — Служитель усмехнулся. — Я с удовольствием провожу вас.

— О, нет, не беспокойтесь. Это… это чудесное место.

— Да, действительно, — с гордостью ответил служитель. — По-моему, это одно из прекраснейших мест на свете.

Лэнтри решил, что должен объясниться.

— Немногие из моих родственников умерли с того времени, когда я был ребенком. Собственно, ни одного. Поэтому я и не был здесь так долго.

— Ага! — лицо человека, казалось, слегка потемнело.

«А в чем дело теперь? — подумал Лэнтри. — В чем моя ошибка? Что я сделал? Если я не буду осторожен, то быстро попаду в эту огненную яму. Что творится с лицом этого типа? Он слишком интересуется мною».

— Вы, случайно, не из тех, что недавно вернулись с Марса? — спросил служащий.

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Глупости, — служащий собрался уходить. — Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь прямо ко мне.

— Только одно, — сказал Лэнтри.

— Что же это?

— А вот что! — И Лэнтри нанес ему сокрушительный удар по шее.

Профессиональным взглядом он посмотрел на оператора огненной ловушки, потом, поддерживая безвольное тело, нажал кнопку, отворяющую теплые внешние дверцы, положил тело в шлюз — музыка заиграла громче, и увидел, как открываются внутренние дверцы. Тело упало в огненную реку, и музыка притихла.

— Чистая работа, Лэнтри, чистая работа.

Минутой позже в зал вошел другой служитель — Лэнтри стоял, и лицо его отражало приятное возбуждение. Служащий огляделся, будто кого-то искал, и двинулся к Лэнтри.

— Чем могу быть полезен, сэр? — спросил и этот.

— Я просто стою и смотрю.

— Уже поздно, — сказал служитель.

— Я не могу уснуть.

Снова ошибка: в этом мире никто не страдал бессонницей. А если вдруг она приходила, включали гипнотизер, и через шестьдесят секунд человек уже храпел. Он был буквально набит неподходящими ответами. Сначала он ошибся, сказав, что никогда не был в крематории. А ведь знал, что всех детей, начиная с четырехлетнего возраста, ежегодно привозят сюда на экскурсию, чтобы привить им идею чистого погребения в огне. Смерть — это яркий огонь, тепло и солнце, а вовсе не вечный мрак. Это важный элемент их воспитания. А он, бледный глупец, немедленно выказал свое невежество.

И еще одно — эта его бледность. Он посмотрел на свои руки и с ужасом понял, что бледных людей в этом мире больше нет. Его бледность подозрительна, и поэтому первый же человек спросил, не из тех ли он, что вернулись с Марса. А этот второй чист, сияет, пышет здоровьем и энергией. Лэнтри спрятал бледные руки в карманы, решив не обращать внимания на озабоченный взгляд служителя.

— Вернее сказать, — поправился Лэнтри, — я не хотел спать. Мне хотелось подумать.