Огненный Странник

– Ну, ты даешь! Вот умора! – тихий смешок перерос в громкие раскаты смеха, которые чередовались издевательскими фразами. – Это ж надо, до такого додуматься!!! Собачка! За ушком почесать? Ой, прости, рук нет! Клювиком могу, хочешь??? Ну, ты вообще… А если бы она все-таки не в воздух выстрелила, а в тебя? Ты всегда импровизируешь? Учти, я не могу быть твоей нянькой…

– А ну, брысь отсюда! Если я тебе не вырвал перья из хвоста на стоянке, когда ты осмелилась разгуливать по моему байку, то это не значит, что я за твою дерзость этого не сделаю сейчас!!! – по интонации было видно, что говоривший не шутит.

Ворон, сидевший на ветке дерева, взлетел.

– Дожили! Неблагодарный! – обида сквозила в голосе птицы.

– Вон, я сказал! За другими наблюдай, дятел! – этими словами собеседник перешел все допустимые грани приличия.

Слово «дятел», для ворона, которым птица являлась, было аналогично самому грязному ругательству. Чтобы не вступать в словесную перепалку, которая добром не кончится, ворон решил ничего не отвечать. Птица была оскорблена и обижена до слез. Она сделала пару кругов в воздухе и улетела, оставив своего обидчика один на один с его воспоминаниями о том, как же все-таки и до чего он дожил…

α

Он со вздохом открыл глаза и не смог понять, где находится. Что с ним творится в последнее время? Каждое его пробуждение начинается с вопросов. Он сел на ложе и огляделся. Комната была ему незнакома, но по интерьеру он понял, что находится в Асгарде19, в каком-то лазарете: уж слишком кристально чистым был воздух в помещении. Будто сквозь плотную завесу у него стали проступать воспоминания о случившемся. Все как в тумане… картинки, обрывки фраз… Он встряхнул головой, пытаясь собрать куски мозаики воедино и воссоздать картину произошедших событий. Он вспомнил погоню, вспомнил аварию, и тут его осенило: эта дрянь вогнала в него кинжал! Она же чуть не прирезала его!..

β

– Я смотрю, ты здесь что-то потерял? – раздался у него за спиной почти знакомый голос. – Настоятельно рекомендую не делать резких движений, а то я девушка нервная, могу, случайно тебе слегка отрезать голову.

Если такой сюжет тебя не устраивает, то встаешь медленно, очень медленно.

Сначала он был в недоумении, а потом… Весь адреналин, который до сих пор гулял в нем, взял верх. Зверь его гнева вырвался на свободу.

«И как я ее не заметил? Наверное, хорошо повеселилась. Ну, дрянь, я тебе сейчас покажу! Я буду убивать тебя медленно, очень медленно! Ты каждой клеточкой своего тела сможешь ощутить боль! Ты будешь молить о смерти!»

После этих мыслей он начал медленно вставать. Со словами: «А реакция у тебя плоховата», – он одной рукой зажал ей кисть, в которой был кинжал, а локтем другой, с разворота ударил. Кинжал она не выпустила, но лезвие было уже на безопасном расстоянии от его горла. Он вывернул ей руку и сдавил ее еще сильней, пытаясь избавить ее от оружия. За что в ответ получил хороший удар коленкой по предмету своей гордости. Удар оказался для него чувствительным, и он выпустил ее руку. Теперь они стояли лицом к лицу, и он смог разглядеть ее. Выглядела она хорошо потрепанной: вся перепачкана кровью, половина лица содрана. По свежей кровавой струйке он понял, куда попал его удар.

Она первая начала разговор:

– Опять ты? Неожиданно! И зачем же ты так хотел меня видеть?

В руке у нее до сих пор было оружие, наверное, она не собирается отказываться от идеи перерезать ему горло.

– Я просто хотел поговорить. Кажется, у нас возникли некие денежные недоразумения.

– Правда? А я так не думаю. По мне, так я была довольно щедра. Мало денег оставила? Извини, но большего ты не стоишь.

Эта фраза подействовала на него как красная тряпка на быка. Он сделал маленький шаг в ее сторону. Какие-то минуты соединили нити их жизней. Сплели в один неразрывный узел, который могла разрубить лишь смерть…

Он попытался еще раз обезоружить ее – опять неудачно. Лезвие клинка прошлось по его предплечью. Сначала он этого не понял, но когда, через долю секунды, из раны потекла кровь, он оскалился:

«Эта дурочка даже не представляет, с кем связалась! Через пару минут от раны и следа не будет, а вот на ее мордашке может появиться еще один кровоподтек!»

На этот раз он заехал ей в челюсть. Из разбитой губы тут же потекла кровь.

– Ну, ты и ублюдок! – прошипела она, отплевываясь сгустками крови.

Битва была жестокой. Они были словно два обезумивших хищника – их заводил вид крови противника. Вопреки его ожиданиям ему приходилось нелегко: раны его не только не заживали, а начали еще больше кровоточить. Смертная в очередной раз бросилась на него и вогнала в его ногу кинжал, который вошел почти до кости. Она была слишком уж изворотлива, и подпускать ее на расстояние вытянутой руки с его стороны было опрометчиво. Последним ударом она задела ему артерию.