Огненный цветок

Все мои бабочки разлетелись, прическа растрепалась, но я ничуть не жалела. Азарт подхлестывал, и мне хотелось во что бы то ни стало обогнать соперницу. Я покрепче натянула вожжи, закричала: «Эге-гей!» – и сама рассмеялась – громко, во весь голос. Меня охватила ликующая радость жизни, движения, страсти. Тот самый миг «здесь и сейчас», прочувствованный как никогда прежде.

Мы мчались вдоль рощи, делая широкий круг мимо парка. Вот открылся во всей красе дворец с подъездной дорогой, но лошади скакали дальше, и вскоре я увидела прелестнейший каскад прудов с маленькими фонтанами и каменными мостиками на перемычках. Пахнуло водной свежестью. Я заметила кого-то возле беседки, заросшей диким виноградом. Мелькнувшую тень. Но тут упряжка рванула, приближаясь к передним саням, и я сосредоточилась на управлении. Было похоже на то, что Хозяйка решила таким образом показать мне все свои владения. Мы миновали пруды, и я увидела тот самый луг, о котором рассказывал дедушка. Луг, заросший алыми цветами. Они были тут как тут! Сочно яркие – кровавый ковер на зеленом просторе.

И вдруг Фея направила коней прямо на цветы. Я попыталась обогнуть луг, но моя упряжка упорно гнала следом. Будто ураган, мы ворвались в алое великолепие, вспарывая его копытами коней. Стебли жалобно стонали, облаком поднялась пыльца. Но когда, миновав луг, я оглянулась, ожидая увидеть его искалеченным, цветы по-прежнему разливались закатным озером, не смятые и не изломанные, словно стайка стрижей пролетела.

Эта шутка задела меня за живое. Я сосредоточилась, удачно преодолела поворот, и наконец-то поравнялась с Хозяйкой. Она приветствовала меня радостным криком, взмахнула рукой – движение замедлилось, лошади и сани стали терять очертания и ушли обратно под землю, а мы, еще немного пролетев по воздуху, спланировали вниз, оказавшись вновь на лужайке, где недавно играли. Только теперь здесь были накрыты столы – к обеду или к ужину – право, не знаю, день оставался все так же светел.

– Ах, как славно мы прокатились! – захлопала в ладоши хозяйка. – Ты отлично правишь, моя дорогая.

– Да, это было удивительно! Просто удивительно! Как же здесь красиво – и уходить не хочется. Словно в раю.

– А ты заметила что-нибудь особенное? – вкрадчиво спросила она. – Особенно волшебное.

– Не знаю… Все прекрасно. И луг – тот самый.

– Что видел твой дедушка?

– Да. Я так боялась, что кони его затопчут. Ну, и… пруды очень хороши. Да! Я видела кого-то там. Не заметила хорошенько. Какой-то человек в беседке.

Но хозяйка меня уже не слушала. Раздраженно передернув плечами, она резко захлопала в ладоши.

– Где все? Живее!

Свита поспешила к столам. Но стоп! Мне только показалось, что это знакомые страшилы. Передо мной стояли живые фигуры – господа и дамы – сплетенные из цветов и плюща. Это было одновременно прекрасно и пугающе. Они двигались так изящно, цветы – всех оттенков, кроме алого, сочетались в каждой фигуре безупречно. Но эти тонкие пальцы-веточки – суставчатые, когтистые, хищные, эти глаза – сердцевины цветов, обрамленные подрагивающими лепестками. Они смотрели! Даже моргали.

– Кто… это?

– Свита утомила меня. Постоянно болтают! И вот, я сделала для нас общество посимпатичнее.

– Вы сделали их?

– Да, получилось недурно, – снисходительно осмотрела она новую «свиту».

Два кавалера подошли с поклоном, чтобы подвести нас к столу. И вновь все было на высоте. Чудесный фарфор и сияющий хрусталь на белой скатерти, множество ароматных блюд, на которые невозможно смотреть равнодушно. Я сидела по правую руку от хозяйки, а рядом со мной – тот «цветочный» мужчина, что был назначен или назначился сам моим кавалером. Я окрестила его Ирисом за преобладающие цветы в «ткани» наряда, причем волосы и отделку камзола составляли незабудки. Из их соцветий были и глаза, внимательно следившие за мной, чтобы не оплошать – вовремя наполнить бокал или подать приглянувшееся лакомство.