Огненный ученик (СИ)

Потом будем разбираться кто там. Сначала надо спасти разумного. Не просто из гуманизма, но и ради информации. Она же очевидец всех событий.

Прибежав, я увидел эльфа склонившегося над снятой с веревки девушкой. С такого расстояния то, что она принадлежит к одному со мной народу, было ясно как день. Рога, копыта, уши - весь соответствующий набор. Лицо и обнаженное тело покрыто синяками, порезами и засохшей кровью. Эльф припал ухом к маленькой груди и вслушался.

- Ее мучили, похоже, насиловали, но, наверное, не членом, а палкой или чем-то еще, - констатировал остроухий воин, - Не думаю, что она выживет сама.

- Отойди, - я грубо отпихнул эльфа в сторону и по-хозяйски пристроил одну руку на ее груди, а вторую на лбу. - Я не только убивать умею, - прошипел я и запустил процесс своего болезненного лечения. Хорошо, что она без сознания, а то пришлось бы держать. С такими ранами мое лечение будет походить на настоящую пытку.

Девчонка была молодой, едва ли старше меня, и злой. Она цеплялась за жизнь дольше здоровых мужиков, несмотря на то, что пережила намного больше истязаний. Я видел тела тех мужиков. Их били и резали, но с куда меньшим энтузиазмом. Видимо девка, стрелявшая из лука как молодой эльф, насолила им куда больше. Злая девка хотела жить несмотря ни на что и буквально помогала мне лечить себя. Плетение легло точно и красиво как никогда в жизни до этого. Через полуприкрытые веки я видел, как самые страшные из ран исцеляются полностью, не столь страшные покрываются струпьями, синяки стареют, словно им уже несколько дней. Несколько сломанных костей с хрустом сложились как надо и срослись. Конечно, срослись не до конца, но если поберечься, то все будет в порядке.

Под восхищенно матерные вздохи солдат я отвалился от девушки и требовательно протянул руку.

- Пожрать чего-нибудь, - сказал я и мне тут же притащили все что нужно. - Процесс еще не закончен, но скоро кончится и она очнется. Ей будет хотеться, есть, так что смотри, что бы ни лопнула. Лопнуть может в прямом смысле. Уж поверь мне, - хорошо помнил, какой голод обуревал меня самого после лечения, а ведь мне тогда, на тренировках на Озере, доставалось куда меньше. Сломанная рука и восстановленная кость, а готов сожрать поросенка вместе с его костями.

- Ее переносить можно? - спросил у меня уже жующего эльф.

В ответ я просто кивнул и продолжил набивать желудок, несмотря на вид на трупы и запахи разграбленной крепости. Неприятно, конечно, но что, же теперь с голоду подыхать что ли. Тем более что после того как собственноручно заживо зажаришь, зарубишь раскаленной железякой или даже придушишь несколько десятков эльфов выпущенные кишки смотрятся куда менее мерзко, чем должны бы.

Шукр аккуратно взял девчонку на руки и унес куда-то в крепость. Обученные солдаты сами без команды занимали места наблюдателей на стенах и стаскивали трупы. Я наблюдал за всем глазами своего фамилиара и продолжал не торопясь жевать. Змей летал в донжоне и показывал мне места последнего боя защитников крепости. Вот мужчины бок о бок с женщинами, коих тут в отличие от Защитницы тоже оказалось не мало. Они дрались, постепенно отступая наверх. Наверху под самой крышей трупы нескольких детей. Их убили стрелой, но это были не эльфы. Те стреляли бы в сердце или глаз, а тут взяли стрелу на манер кинжала и били сзади в основание шеи детям, послушно вставшим на колени. Плачущих детей убивали свои же, что бы те не достались пустынникам на потеху.

Окровавленный обломок стрелы валялся там же. Я велел змею подобрать наконечник с куском кривоватого древка и принести мне. Через пару минут с этим оружием, отнявшим жизни 12 человеческих детей 2 из которых не было и года, направился на поиски Шукра. Ему нужно знать о случившимся, до того как в себя придет единственная выжившая.

Я не успел эльф сидел рядом с очнувшейся, уже умытой и кое-как одетой сатиркой и скармливал ей маленькие кусочки, которые она глотала, практически не жуя. Мне казалось аппетит в такие моменты ничем не перебить, но увидев обломок стрелы в моих руках, девушка сначала замерла, а потом, закрыв лицо руками, затряслась в беззвучном рыдании. Получается, что я угадал принадлежность кривенького инструмента детоубийства.

Немного погодя она все же смогла успокоиться и рассказала о том, что в конце не считая детей их, осталось пятеро. Никто из тех пятерых не смог поднять руку на ребенка что рос у него на глазах, а вот она смогла. Девчонка, убившая впервые не далее как позавчера или вообще вчера давясь слезами, убила всех, за кем помогала присматривать их матерям, чем подвернулось под руку - собственной переломленной стрелой.