Огненный ветер

"Да-а, многое здесь стало другим, новые кафе, магазины, банки… развернулись предприниматели, ох как развернулись, почувствовали своё время, да и характер городка изменился, его облик и жизненный ритм стал побыстрее. А люди… люди стали несколько другими, более рациональными что ли. И та незримая грань уже разделила страну на богатых и бедных… Заметно это уже, явно, особенно в магазинах, где малоимущие считают последние копейки для самого необходимого… Вот она проза новой жизни", — думал про себя он.

Между тем за размышлениями он подошёл к старенькой пятиэтажке.

"Тот самый дом, — вздохнул Антон. — Непростая встреча предстоит мне, непростая… но придётся пережить и это".

По узкому лестничному маршу он быстро взбежал на четвёртый этаж и замер напротив центральной квартиры, словно собираясь с мыслями, а затем нажал на звонок.

Через приоткрытую дверь он увидел Елизавету Сергеевну. Время не пощадило женщину, она заметно постарела, серебряная прядь уже не таилась в её тёмных волосах, а глаза, когда-то излучавшие жизнерадостность, потускнели. Но всё равно это была его мама, которую он так любил.

— Антоша…сынок, — только и смогла произнести женщина и её глаза моментально наполнились слезами.

— Всё мама… всё позади, я вернулся, — почти прошептал Антон, обнимая мать.

После волнительной встречи Раскатов долго успокаивал Елизавету Сергеевну, ещё не осознавшую до конца своего счастья. Она не переставала плакать, но уже наверное больше от радости. А после обеда, за чаем с вишнёвым вареньем, Антон успел коротко рассказать матери о своих мытарствах. Пока он вспоминал о скитаниях на чужбине, Елизавета Сергеевна всё разглядывала сына, стараясь запомнить каждую чёрточку на его изменившемся лице.

— Господи…где мы тебя только не искали сынок, обращались в милицию, военкомат, твои друзья очень сильно нам помогали, особенно Зорин Олег… Он постоянно поддерживал нас, звонил, даже приезжал несколько раз. Чего мы только уже не передумали за эти годы… А тебя всё не было…

Раскатов опустился на колени перед матерью и поцеловал её руки.

— Прости меня мама… прости за всё.

— Ах… сынок, сынок, — вдохнула она, гладя его волосы.

Вечером, в квартире Раскатовых намечалось небольшое семейное торжество по случаю возвращения "блудного сына". Когда после настойчивого звонка Антон открыл входную дверь, то не сразу узнал свою младшую сестрёнку. Он не видел её много лет, а за эти годы из худенькой угловатой девчонки, Наташа превратилась в статную миловидную женщину. Она сразу же бросилась со слезами в объятия брата:

— Братик… ну как же ты мог…как ты мог!

— Прости сестрёнка, так вышло, — только и смог произнести немного сконфуженный Антон.

— Дочка, не лезь сейчас к нему в душу, он всё сам расскажет! — требовательно произнесла Елизавета Сергеевна, выходя из кухни.

— Вот, познакомься, — уже более спокойным голосом сказала сестра, вытирая платком слёзы, — это мой муж Валерий и твой племянник Илюша.

Раскатов крепко пожал руку высокому шатену с добрыми открытыми глазами.

— С возвращением Антон, это большая радость для всех нас, — искренне произнёс Валерий. — Ничего, что мы вот так по-родственному заскочили?

— Спасибо, молодцы что пришли, проходите, — просто произнёс Раскатов и присел на корточки перед малышом.

— Ну что мужчина, давай знакомиться… Меня зовут Антоном, а тебя?

— Илья. А ты…правда мой дядя? — спросил мальчик, доверчиво пожимая протянутую руку своей маленькой ладошкой.

— Да малыш, я твой родной дядя, — произнёс расчувствовавшийся Раскатов, прижимая к себе племянника.

После недолгих церемоний, родственники расположились в гостиной за столом. Умелой рукой Валерия, бокалы были щедро наполнены грузинским вином "Киндзмараули", которое он специально прихватил ради такого случая. В этот момент Антон поймал себя на мысли, что совсем не испытывал тяги к спиртному, ведь за годы отшельничества успел напрочь забыть даже его запах.

Елизавета Сергеевна поднялась из-за стола с наполненным бокалом.

— Антоша, сынок…нелёгкое время нам пришлось пережить…и много слёз выплакать с Наташенькой, но мы всегда чувствовали…да чувствовали, что ты жив и вернёшься домой, — на глазах Елизаветы Сергеевны выступили слёзы, но она продолжила:

— Вы знаете, что я не пью, не люблю я этого… но сейчас выпью… за твоё возвращение сынок, и за то, чтобы больше никогда с нашей семьёй не случалось такого несчастья.

Антон подсел к матери и нежно обнял.

— Обстоятельства сложились так мама…я не смог поступить иначе, — негромко произнёс Раскатов. — Мама, ведь я даже не помнил твоего лица, будто кто-то стёр память. Прости меня…простите за всё, родные мои.

— Антон, но ты же мог черкнуть хотя бы пару слов…что жив и здоров! — возмущённо воскликнула Наташа.

— Не терзай душу сестрёнка и так тошно…

— Не ссорьтесь дети, главное что мы вместе, а остальное попытаемся забыть, — улыбнулась Елизавета Сергеевна.

— Извини Антон, но как же вы там жили в горах, без еды, в холоде, среди диких зверей? — спросил Валерий, видимо пытаясь разрядить обстановку.