Огненный вихрь любви

В гнетущей тишине были слышны только шорохи — Эмма не произнесла ни слова. «Уж лучше бы она кричала или даже ругалась», — тоскливо думал Макс, его колотило от отвращения к самому себе.

— Прости, — неуверенно пробормотал он.

— За что?

— За… то, что только что случилось…

— Нет.

Макс не смог даже удивиться. Внутри него была только пустота, вакуум. Ничего подобного Морган не испытывал в своей жизни.

— Макс, — тихо позвала она. — Не покидай меня, — молила она. Но он не мог. Макс сидел неподвижно, холодный комок застрял у него в горле. Он ничего не видел, ничего не слышал, даже собственного голоса.

— Я потерял контроль, Эмма, — звуки возникали из небытия и терялись. — Полностью. Не мог справиться со своими чувствами, со своим страхом. Я не мог остановить себя.

— Мы живые люди, Макс. Это может случиться с каждым, — голос обволакивал его пустое тело, руки обвивали его пустое тело. Максу казалось, что весь этот кошмар происходит не с ним.

— Так поступают животные, но не человек. Я использовал тебя, я мог использовать любое тело, которое попалось бы мне под руку! — лгал он самому себе. — Все, что сейчас произошло, было… было…

— Важным?

— Нет, — устало ответил Макс. — Ничем, — он провел рукой по обивке дивана. Это была парта. Как они попали в гостиную?

— Макс…

— Нужно приготовить обед, — перебил он, — я голоден.

Макс медленно встал, чувствуя себя дряхлым стариком, интуитивно сориентировался в окружающем пространстве и побрел на кухню, помогая руками прокладывать дорогу. Эмма разрушила его надежную крепость. Что-то внутри него умерло, и он решил: Эмма должна уйти, уйти навсегда. Нужно сделать все возможное, чтобы она ушла.

Что же делать? Эмма беспомощно огляделась вокруг. Ей хотелось плакать, но не от обидных слов. Слова были только словами. Страдания заставили его наброситься на нее. Эмма понимала это. Но что же делать теперь, когда он снова замкнулся и до Луны было ближе, чем до него?

Дикси уселась перед ней. «Где же была собака, когда мы занимались любовью?» — удивлялась Эмма, тупо уставившись на нее. Впрочем, какое это имело значение? Она оглядела свою мятую одежду со следами поспешной энергичной близости. «Неужели Макс не понимает, что я тоже упивалась его взрывной страстью. Первый раз он не был со мной мучительно осторожен, обращаясь так, будто я сделана из стекла. Я была женщиной, а не фарфоровой статуэткой! Впервые… Макс же должен понимать…» — с болью думала Эмма.

«Каждый раз, стоит мне продвинуться на один шаг вперед, тут же меня отбрасывает на три шага назад. Я люблю его, Дикси, — шептала Эмма, слезы катились по щекам. Большие карие глаза смотрели на молодую женщину в молчаливом согласии. Эмма погладила собаку, Дикси лизнула ее соленую щеку. — Я не знаю, что мне делать».

Необходимо что-то предпринять — она не позволит Максу уйти от нее так просто!

Дикси последовала за Эммой на кухню. Макс, согнувшись, стоял возле раковины.

— Макс.

Морган вздрогнул, но не повернулся.

— Пожалуйста не подкрадывайся ко мне.

— Я не подкрадываюсь, я… — Эмма попыталась улыбнуться. — Мы будем обедать за стойкой?

— Я не знаю, где мы будем обедать. Я хочу только, чтобы ты оставила меня одного.

— Несколько минут назад ты просил, чтобы я не оставляла тебя.

— Несколько минут назад ты говорила, что любишь меня.

— Да. И могу повторить это, — в ожидании Эмма нервно покусывала нижнюю губу, но Макс молчал, только еще ниже наклонился над раковиной. — А ты?

— А я не могу, — он пожал плечами. — Я ошибался.

— Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы это еще раз повторилось.

— Почему?

— Что ты заладила, как трехлетний ребенок: «Почему? Почему?» — раздраженно ответил Макс. В отчаянии Эмма нырнула под его крепкими руками и очутилась между Морганом и стойкой. Макс с трудом дышал, но не отвернулся.

— Я остановлю тебя, следующего раза не будет, — проговорила Эмма, с мольбой глядя на Макса. Он усмехнулся.

— Ты настойчивая?

— Да. Когда это для меня важно, — она взяла его лицо в ладони. — Ты мне нужен.

— Эмма, я…

— Я люблю тебя, Макс. До этого, во время этого, после этого, я люблю тебя, — Эмма нежно улыбнулась, видя, что Макс постепенно смягчается. — Пожалуйста, не отталкивай меня. Пожалуйста, Макс.

Вот, закрыв глаза, он наклоняется. Сухие губы приоткрылись, Эмма тянется к ним. Но…

— Нет, — Макс отшатнулся и судорожно схватился за край стойки, от напряжения пальцы его побелели. — Не делай этого. Ты не должна пользоваться моей слабостью.

— Я и не пользуюсь, — Эмма крутила свои завитки, она устала от его внутренней борьбы. — Что с тобой случилось? Чего ты боишься, Макс? Я не понимаю!

— Ничего я не боюсь. Я только хочу, чтобы тебя здесь не было.

— Я не верю тебе.

— Это правда. Ты мешаешь мне жить.

— Разве не ты говорил, что принимаешь меня такой, какая я есть?

— Это было заблуждение.

— Может, тебе нужен человек, который бы мешал тебе жить. Ты думал когда-нибудь об этом?

— А кто ты такая, чтобы определять, что мне нужно, а что — нет?!

— Не одна я так думаю! Ты говорил… — Эмма замолчала. Похоже, Макс решил забрать все свои слова обратно. Она выпрямилась и подняла голову. — Что тебе нужно, Макс?

— Ничего.