Огненный всадник

Воодушевленный гарнизон Двинска также предпринял вылазку под вишневым флагом с белым грифом, сжимающим меч в правой лапе. У стен закипел отчаянный бой, где московиты стали терпеть разгромное поражение. Две сотни московских ратников гусары Кмитича загнали в озеро Щук, где те ныряли с головой, прячась от пистолетных пуль и острых клинков всадников. Еще более четырехсот московитян было сброшено солдатами Якова в воды Западной Двины. Зная, где московские канониры хранят порох, Кмитич с факелом подлетел к орудиям и запалил пороховые бочки. Через пару минут порох рванул, разнося в клочья всю батарею. В лагере вспыхнул пожар.

В сполохах яркого огня и в густом дыму, словно демоны, носились крылатые силуэты литвинских гусар, разрушая все на своем пути. Но численное преимущество царского воинства все же сыграло роль. Первоначальная паника и хаос в рядах московитян прошли, командирам удалось-таки собрать своих подчиненных с других концов лагеря, и по гусарам и горожанам открыли мушкетный огонь. Московская дворянская конница наконец-то собралась для контрудара. Наемные рейтары также открыли огонь, правда, беспорядочный. Защитники спешно ретировались за высокие стены Двинска. Развернулись и ускакали гусары Кмитича, спешно ушли его курляндские солдаты, оставив после себя дым, груды убитых и раненых московитян и развороченные телеги и шатры. Ордин-Нащокин принял поспешное решение отступить к Режице за подкреплением, ибо он в этом проклятом для него бою потерял третью часть своего воинства, у него вышли из строя почти все осадные пушки, были перебиты почти все канониры. В итоге силы захватчиков так поредели, что продолжать осаду не было никакой возможности.

Глава 22 ПОТЕРЯ МЕНСКА

Надежда Кмитича на то, что царские войска далее на запад не пойдут, а так и останутся на линии Полоцк-Могилев-Борисов-Новый Быхов-Гомель, увы, не оправдались. Прошел месяц май, вновь начался летний червень. С середины червеня воцарилось молодое лето, отцвел шиповник, белая и лиловая сирень, раскрылись цветы рябины. Оправившиеся от жестокой зимы, эпидемий в тылу и неудач на фронте войска московского царя вновь двинулись всепоглощающей лавиной на запад, грозя затопить всю страну. Особенно волновал полковника вопрос, пойдут ли московиты на Менск, туда, где было его фамильное поместье в Красном Селе и куда бежали из Орши члены его семьи. После взятия Борисова дорога на Менск была открыта, а сам город так же, как и многие города княжества, так и не был оборудован для эффективной защиты.

В эти тревожные дни Януш Радзивилл вместе с Гонсевским оставил армию, уехав на сейм в Варшаву. Несмотря на то, что гетман передал королю множество московитских пленных: воевод, попов, офицеров, Ян Казимир холодно принял Радзивилла. Литвинский князь даже поругался с польским из-за денег — ему не желали выплачивать требуемую сумму на военные нужды. Польский король обвинил Януша в растрате денег и в интригах с Москвой и казаками.

— Я дал им шанс исправиться. Они не захотели, — говорил гетман Гонсевскому, — ну что ж, пусть пеняют сами на себя.

2 июля казаки Золотаренко переправились через Березину и были уже в Смолевичах. Здесь наказны гетман Золотаренко встал лагерем, поджидая полки Хитрова, обещанные в помощь. До Минск-Литовска захватчикам оставалось пройти каких-то девять миль. Но просто ждать Хитрова Золотаренко было явно скучно, и он направил часть казаков черниговского полковника Поповича на Свислочь, который «под мечь пустили, а самое место и замок огнем без остатку сожгли». На Менск помимо Золотаренко и Хитрова двигался передовой и сторожевой полки царской армии.

В самом же Менске у литвинов больших сил не было — многие горожане, узнав о близости царской армады, ушли из города на запад. Бежали не только горожане, но и селяне, хуторяне — уже все были наслышаны о жестокостях захватчиков, о печальной судьбе Свислочи, Мстиславля, Гомеля, Орши, Борисова, Полоцка… Царю так и докладывали: «В Менску людей нет». Оборонять неукрепленный Менск было немыслимо против такого войска. Правда, задолго до войны мещане города добровольно согласились дать деньги «на направу валов менских зруйнованых и брам». Увы, реальных работ по строительству минских укреплений или их ремонту так и не проводилось. Куда ушли деньги минчан — осталось загадкой. По причине невыплат жалованья стали бунтовать и польские солдаты, расквартированные в Менске. Они даже ограбили местную синагогу и православную церковь, грозили и другими бедствиями. Солдатам выплатили долг, и те уехали в Польшу буквально за несколько дней до появления вблизи города войск Москвы. Впрочем, город оставался важной базой, где концентрировались войска Литвы, и литвины не думали сдаваться без боя.