Огненный всадник

В крепостной стене были устроены ходы для сообщения с башнями, кладовые боеприпасов, ружейные и пушечные бойницы. Толщина стены колебалась в пределах пяти-шести шагов. Завершалась стена боевой площадкой, выстланной кирпичом, шириной между ограждавшими ее зубцами до четырех шагов.

— Спадары, по такой стене можно свободно проехать на тройке, — усмехнулся Боноллиус. Высота же стены колебалась от пятнадцати до двадцати аршинов: за оврагами и рвами она шла ниже, на ровной же местности — выше.

Особое внимание инженера и Кмитича воевода обратил на обустройство башен. Кмитич отметил с удивлением, что в смоленской крепостной стене не было одинаковых башен. Форма и высота их зависели от рельефа. В девяти башнях имелись проезжие ворота. Главной проезжей башней была Днепровская. Второй по значению была Молоховская башня, открывавшая дорогу на Киев, Красный и Рославль. Семь дополнительных воротных башен — Лазаревская, Крылошевская, Авраамиевская, Никольская, Копытенская, Пятницкая и Воскресенская — были попроще и не имели того значения, как первые две. Тринадцать глухих башен имели прямоугольную форму. С ними чередовались семь шестнадцатигранных башен и девять круглых. Увы, далеко не все годились для эксплуатации по назначению. Более-менее целые башни Смоленска делили стену на тридцать восемь участков, называемых кватерами. Однако и они далеко не все были удовлетворительны. В стенах были трещины, гнилые полы и крыша, дырявые помосты.

— Из тридцати восьми башен четыре полностью разрушены, пан Филипп, — говорил Боноллиус, указывая тростью, — а полностью исправленными я мог бы назвать лишь десять.

Все посмотрели в сторону, куда указывал инженер. Там, на месте разрушенной башни и стены, рабочие закладывали новый фундамент и уже выкопали котлован, в дно которого вбили дубовые сваи, а пространство между ними заполняли утрамбованной землей. В эту землю рабочие уже забивали новые сваи, а поверх них укладывали толстые продольные и поперечные врубленные друг в друга бревна. Клетки между бревнами заполняли землей и щебнем. В местах, где грунт был твердый, булыжник укладывали прямо на дно траншеи, скрепляя его известковым раствором. Это был фундамент для новой стены, и получался он широким и крепким. У башен и местами у прясел фундамент выложили из больших каменных блоков. Под фундаментами по распоряжению Боноллиуса сооружались «слухи» — специальные галереи, предназначенные для боевых вылазок за пределы крепости.

— Все же любопытная в Смоленске архитектура стены, — произнес воевода, качая головой, — оригинальная. Нигде такой больше не видел.

— Это потому, что изначально стену планировал наш архитектор Федор Конь. Уникальный человек! — стал объяснять Боноллиус, который, казалось, знал все о строительстве и истории стены. — Он еще в Москве белый Кремль строил по заказу. В декабре 1595 года Федор Конь образцом для сооружения крепости взял именно московский Кремль. Он решил использовать старые приемы: полубутовая кладка, кладка цоколя с валиком, устройство арок на внутренней стороне стены, ограждение боевого хода зубцами в виде ласточкиного хвоста, формы угловых и промежуточных башен, белокаменные детали и многое другое. Но помимо этого Конь внес много нового: он решил построить стену гораздо выше прежних, сделать трехъярусную систему, а также решил сделать башен гораздо больше, чем в остальных крепостях. Если бы прежние хозяева за всем хорошо следили, то фортеция была бы более чем надежная! Ну, а так…

— Но все же лучше, чем в нашей Орше, — буркнул в ответ Кмитич.

— А что так? — полюбопытствовал Боноллиус, повернув свою необычную шляпу, украшенную страусиными перьями — ее мягкие широкие полы были загнуты так, что придавали шляпе треугольную форму. Когда Боноллиус поворачивался к Кмитичу, то черные перья постоянно задевали нос воеводы. Из пасти глиняного черта трубки инженера валил душистый табачный дым. Кмитич, никогда не жаловавший курева, сморщившись, отстранился, но любезно ответил:

— Два пожара у нас было, пан инженер. Башни вообще все обвалились. В этом году и в прошлом горело. Город осады точно не выдержит. Смоленск по сравнению с нами хорош.