Огненный Зверь

— Как себя чувствуешь? — кажется, Ира чувствовала себя виноватой. Еще бы, она никогда за всю жизнь не видела меня в таком состоянии и решила, что всему виной алкоголь, который она же мне обильно и подливала. Только дело было отнюдь не в алкоголе…

Паника стала накрывать меня с головой.

— Все хорошо, Ир, — пробормотала я и выключила телефон.

Если дело не в алкоголе, то в чем тогда? Я не принимала никаких препаратов, ничем не могла надышаться. Я просто проснулась утром, а весь мир вдруг стал совсем другим, или я стала воспринимать его по-другому, словно чужими глазами.

Как это можно объяснить?

Я села на кровати, обхватив голову руками, сжала виски.

Кто я? Сегодня я — это я. Я могла с уверенностью это сказать. Я думала, как я, я чувствовала, как я, я могла себя контролировать, полностью управлять собой и своими и эмоциями.

Тогда что со мной было вчера? Или кем я была вчера?

Может быть, у меня раздвоение личности? Как доктор Джекилл и мистер Хайд? Изольда-праведница и Изольда-оторва? В меня вчера будто черт вселился….

Вселился… При этой мысли меня бросило в жар.

Вселился.

А ведь Акимова Нина Ивановна тоже вела себя так, будто в нее черт вселился. Или не черт. Или кто-то еще.

В голове всплыло слово, которое употребила старушка перед смертью: "преемник", его же повторили ее убийцы. Они говорили, что она кому-то что-то передала, и что этого чего-то у нее больше нет. Когда успела, удивлялись они, ведь они не следили за ней какие-то два часа…

Я задохнулась от догадки и паники.

Что она мне передала, чем она меня заразила?

Я отчетливо вспомнила, как горела на полу в домике старушки, вспомнила, как пламя охватило все мое тело. Это был не сон, это все было наяву.

Господи, что она в меня подсадила через прикосновение?

Или кого?..

После этой мысли в голове наступила полная тишина.

— Или кого, — обреченно повторила я вслух голосом, лишенным всякой интонации.

"Ну, наконец-то, — раздался в ответ незнакомый насмешливый голос. — Познакомимся?" — и этот голос определенно шел из моей головы.

Сложно передать те чувства и эмоции, которые возникают, когда кто-то, кроме тебя, начинает разговаривать в твоей голове. Паника, отчаяние, сомнение — все это сплелось в один тугой узел.

Я схватилась руками за голову и медленно сползла по краю кровати на пол.

Нет-нет-нет, это мне все кажется, этого не может быть в реальности, я просто слишком много выпила…

"Ну-ну, а слоны летают!" — тут же насмешливо отозвался голос в ответ. Я задохнулась от отчаяния и сильнее сжала виски. — "Возьми себя в руки, дорогуша. Я тут, тебе придется с этим смириться".

Я вскочила на ноги.

— Ни с чем я мириться не собираюсь! — я начала бегать по комнате, лихорадочно ища свои вещи, наконец, нашла джинсы и тут же начала их натягивать резкими движениями негнущихся от паники рук.

"Ну и куда ты собралась, позволь спросить?"

— В больницу! — зло бросила я, борясь со штанами. — К психиатру! Пусть меня полечат.

"Упекут", — тут же безапелляционно выдал голос.

— Иди к черту! — прорычала я. — Вот черт! — паника и злость — плохие спутники, я все же запуталась в штанине своих джинсов, не устояла на ногах и рухнула на пол, больно ударившись локтем.

На глаза выступили слезы бессилия, я отчаянно смахнула их тыльной стороной ладони и продолжила борьбу с брюками. Все, чего я добилась, это стянуть их с себя и отбросить в сторону.

"Набегалась?"

— Замолчи! — вскипела я. — Убирайся из моей головы!

В ответ раздалось недовольное урчание.

Я так и не могла найти в себе силы, чтобы встать с пола. Подтянула колени к подбородку и положила на них болевшую голову.

"Хочешь, вылечу?" — на этот раз без ехидства предложил голос.

— Перебьюсь, — огрызнулась я.

"Хочешь, мучайся, — к нему тут же вернулось злорадство. — Мое дело предложить. Впрочем, ничего не имею против мазохистов".

Я так крепко зажмурилась, что перед закрытыми глазами стали летать замысловатые фигуры. Это сон, убеждала я себя, сон…

"Надоела!" — в голосе появилось раздражение, и тут мое тело, вопреки моим желаниям, начало подниматься с пола. Меня охватила паника, я видела, как мои ноги шаг за шагом тянут меня на кухню, но ничего не могла с этим поделать. Моё "я" было словно заперто в моем же собственном теле, которое больше мне не подчинялось.

— Прекрати это! — завизжала я.

"Перестанешь трепыхаться, прекращу".

Мои ноги дотащили мое тело до кухни, руки налили воды в чайник, нажали кнопку.

"Где у тебя кофе?" — спросил голос на этот раз вежливо.

— В шкафу, правая дверца, — обреченно ответила я.

"Вот и умница, — тут же похвалили меня за покорность. — Меньше истерик, и все будет чудно!"

Мои руки достали баночку с растворимым кофе, открутили крышку и насыпали немного в кружку.

"Растворимый кофе вреден, ты не знаешь? Кофеварку бы, что ли, прикупила".

— Мне по утрам некогда кофеварить, — процедила я сквозь зубы. Как он еще оставил мне способность говорить?

"Спать надо меньше, а то дрыхнут до последнего, а потом носятся как наскипидаренные, и травят себя быстрорастворимой дрянью. Мне, между прочим, твое тело тоже нужно живым и здоровым".