Огненный Зверь

— Конечно, горжусь, — ответил он на мой невысказанный вопрос. — Я же видел твою реакцию на слова Антона. И я знаю, что человек, в котором поселяется Огненный Зверь, совершенно себя не контролирует первое время. Я ожидал чего угодно, что ты устроишь скандал, начнешь бить посуду, крушить мебель или, в конце концов, встанешь и уйдешь, — я покраснела от того, насколько близка я была к всему тому, что он только что перечислил. — Но ты осталась, даже голос не повысила. Прекратила ссору, не дав ей начаться. А теперь расскажешь, как тебе это удалось? Возможно, впредь, тебе придется прибегать к этому способу.

Я вспомнила Кирилла. Ведь я остановилась только благодаря ему. Мне снова захотелось его поблагодарить. Владимир Петрович горд мной, подумать только, и он понятия не имеет, что я на самом деле безвольная и слабая, а мое поведение не превратилось из приличного в разрушительное только благодаря его сыну.

Еще я вспомнила о том, как Кирилл любил старика. И тогда я поняла. Он помог мне, чтобы я не расстроила Золотаревского. Стало капельку грустно, но я попыталась отбросить от себя эти мысли. Мне ведь тоже почему-то очень не хотелось разочаровать этого человека.

— Не думаю, что мне удастся снова воспользовался этим способом самоконтроля, — призналась я. — Хотя мне бы очень этого хотелось, — и это была чистая правда.

Наверное, Владимир Петрович что-то заметил в моем печальном взгляде и хмыкнул, но комментировать не стал.

— Как тебе наш коллектив? — спросил он.

Как? Вопрос очень ёмкий, и я от меня определенно не ждали односложного ответа. Как — хорошо. Или как — плохо. Или еще лучше: как — никак. Я вздохнула под пристальным взглядом Золотаревского, силясь подобрать нужные слова для развернутого ответа.

— Андрей очень милый, — выдала я самый вежливый вариант, при этом улыбнувшись. Да уж, этот здоровяк меня позабавил.

Владимир Петрович, снова хмыкнул, затем поставил локоть на стол и подпер рукой подбородок.

— Андрей всегда нравится женщинам.

Я пожала плечами:

— Думаю, будь я мужчиной, он бы мне тоже понравился, он забавный.

Теперь во взгляде Золотаревского появился интерес.

— То есть ты хочешь сказать, что он понравился тебе не как мужчина?

— О боже! — выдохнула я. — Конечно же, нет! Я видела его всего-ничего!

"Кирилла ты видела и того меньше, когда уже не смогла отвести от него глаз", — злорадно напомнил Зверь.

"Заткнись!" — мысленно прорычала я.

"А чего молчать, если это правда?"

"Эта правда — только моя проблема, и я никого не собираюсь в нее посвящать".

"А что, поделилась бы со стариком своими симпатиями, глядишь, и подсобил бы с сыном".

"Заткнись!"

— Хм-хм, — вежливо покашлял Владимир Петрович, отвлекая меня от внутреннего диалога.

Я вскинула голову:

— Простите.

Ну, надо же, раньше у меня получалось общаться со Зверем незаметно, впервые меня подловили. Когда Зверь начинал рассуждать о моей симпатии к Кириллу, мне хотелось вытащить его из моей головы и задушить собственными руками.

— Расскажи мне об Огненном Звере, — попросил Владимир Петрович. — Я читал много литературы о нем, но ни одна из них не была написана носителем Зверя. Нина Акимова тоже не горела желанием поделиться с нами своими ощущениями.

Я подозрительно прищурилась.

— Так зачем вы предложили мне эту так называемую работу: чтобы помочь мне или узнать побольше о Звере?

Улыбка Золотаревского превратилась в снисходительную. Он откинулся на спинку кресла, сложив пальцы домиком.

— Буду с тобой честен…

— Премного благодарна, — не вежливо выпалила я, но он простил мне и это.

— … Все люди, даже те, которые пытаются жить для других и помогать нуждающимся, ищут своей выгоды. Святых людей не бывает. И я вовсе не возомнил себя святым и бескорыстным и не пытаюсь произвести такое впечатление. Кто-то жаждет богатств, кто-то славы. У меня своя жажда — знания. Огненный Зверь — уникальное явление. У многих магов редкий дар, но он все же повторяется у некоторых из них. Огненный Зверь один, он существует уже много веков, но о нем по-прежнему ничего не известно.

"Не то чтобы я скрывался", — скромно заметил Зверь, рассуждение о его уникальности он воспринял как комплимент.

— Что вы хотите узнать?

— Для начала, как он с тобой общается? Мыслями, образами?

Я покачала головой:

— Я просто слышу его голос.

Владимир Петрович смотрел на меня восторженно, как будто я сказала, что слышу глас Божий.

— И какой он?

— Надоедливый, — выдала я первое и ключевое определение.

— Это мужской голос? На что он похож?

Я кивнула.

— Определенно, мужской. Хорошо поставленный мужской голос. Как… — я попыталась подобрать подходящее определение. — Как у диджея по радио. Иногда кажется, что он способен болтать вечно. Но иногда он обижается и может подолгу молчать.

Владимир Петрович даже раскрыл рот от удивления.

— Обижается?

Теперь уже пришла моя очередь удивиться.

— А вы что думали? Общается образами, — передразнила я. — Да, он говорит, обижается, смеется, а еще ехидничает и издевается. Он не животное, он личность!

"Спасибо", — смущенно отозвался Зверь.

— Погоди-погоди, значит, у него свой характер? — Золотаревский даже подпрыгнул на стуле.