Огненный Зверь

— Я всего лишь немного отвлек твое внимание, дальше ты справилась сама. Ты молодец, и старик тобой гордится.

От его похвалы мне стало тепло внутри. Да что со мной творится, черт возьми?

"Спокойно, — отозвался Зверь, — держи себя в руках, неприлично же…"

В этом он был прав. Мне, конечно, и раньше нравились мужчины, но чтобы я первая призналась в своей симпатии — да никогда! А сейчас все мои чувства были для него открытой книгой. Это было еще хуже, чем если бы я подошла и прямо сказала: "Я тебя люблю".

Я густо покраснела и закрыла лицо руками.

К черту! Он все равно все знает, все чувствует, нет никакого смысла пытаться сохранить лицо.

— Эй, — в его голосе послышалась тревога. — Не надо так.

Я замотала головой, не отнимая ладоней от лица. Я чувствовала себя униженной и раздавленной.

Мгновение поколебавшись, он все же спрыгнул со стола и быстро подошел ко мне.

Мое сердце гулко стучало в ушах. Ну кто просил его приходить первым? Если бы пришел Владимир Петрович, все было бы нормально. А сейчас, оставшись с Кириллом наедине, все мои чувства совсем отбились от рук и вырвались наружу.

— Изольда, — осторожно позвал он.

— Давай, ты сходишь погуляешь, пока никого нет, а потом придешь, и все будет хорошо, — взмолилась я, все еще не убирая рук. — Это все Зверь, не могу контролировать эмоции.

— Я знаю, — в его голосе не было ни упрека, ни осуждения. Он дотронулся до моего плеча, я вздрогнула, но не отстранилась. — Со временем ты научишься себя сдерживать, и все вернется на круги своя.

Интересно, где эти самые круги мои? Если я еще верила, что мне удастся обуздать свою излишнюю откровенность и нервозность, чтобы управлять Зверем, то в то, что после этого мои чувства к Кириллу переменятся, я не верила. Это уж точно никак не было связано с Огненным Зверем, просто все как всегда не вовремя.

Я опустила руки на колени и подняла на него глаза.

Его лицо было серьезным.

— Тебе лучше? — глупый вопрос для эмпата.

Мне снова захотелось спрятаться, мне ведь даже его голос нравился.

— Я причиняю тебе неудобства, — тихо сказала я, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Он пожал плечами.

— Ну, это моя проблема, тебе нечего стыдиться.

Я скептически хмыкнула:

— Ага, как же. Чуть не сбила с ног своей реакцией еще в дверях. Может я и дура, но не слепая.

Теперь пришла его очередь хмыкнуть. Отрицать очевидное он тоже не стал, это радовало.

Снова повисла пауза, видимо, он подбирал слова. Я невольно позавидовала его самообладанию. Интересно, это природный дар или все же заслуга Золотаревского? Если второе, то мне есть на что надеяться, возможно, и меня научат, как держать себя в руках и сначала думать, а потом говорить.

— Это все действие Огненного Зверя, я понимаю, — наконец выдал он.

Я чуть не зарычала. Правильно говорит Ирка, все мужики одинаковые, всем лишь бы не брать на себя ответственность.

— А если Зверь тут не причем? — с вызовом спросила я, забыв про всякое смущение, теперь на первый план вырвалось раздражение, я стала медленно приходить в себя.

Его взгляд сверлил меня.

— Ты можешь с уверенностью сказать, что это так?

— Я… — я потерялась, открыла рот, закрыла, словно рыба, выброшенная на сушу. Что я могла сказать с уверенностью в данный момент? Зверь изменил меня, как физически, так и внутренне и я уже не могла в полной мере отвечать ни за одно из своих чувств. — Наверное, нет, — сдалась я.

— Вот я так думаю, — кивнул он мне и своим мыслям.

Теперь я мучилась вопросом, что бы он сказал, если бы я заявила, что Зверь тут совершенно ни при чем, и я действительно до умопомрачения люблю его?

— А раз так, переживать не о чем, — сказал Кирилл все тем же заботливо-покровительственным тоном.

Я сжала губы в прямую линию. Не о чем, значит. Если бы он хоть что-то испытывал ко мне, сейчас у него был огромный шанс сказать мне хотя бы нейтральное: "Ты мне тоже нравишься". Он этим шансом не воспользовался. Стало быть, я ему безразлична, а мои чувства к нему он воспринимает, как реакцию организма на присутствие Зверя, а потому это его не печалит.

Внутри расплывалось облако обиды и холода. Что ж, может быть, оно и к лучшему. Он же такой доброжелательный, ответственный, если бы он считал по-другому, его бы еще начало мучить чувство вины из-за того, что он не может разделись со мной мои чувства.

Все к лучшему…

Чувство безмерной любви и любования Кириллом сначала сменило раздражение, а теперь обида.

Все к лучшему…

Теперь я, кажется, нашла ключ к моей откровенности. Обида напрочь заглушила желание делиться своими чувствами и эмоциями. Владимир Петрович был прав, я должна изучать себя и свои реакции, тогда все получится.

Я медленно встала, не в силах больше находиться рядом с ним.

Его глаза вспыхнули.

— Я тебя обидел? — конечно же, он почувствовал.

О да, до глубины души, разбил сердце, так кажется, пишут о таких ощущениях в любовных романах. Обидел, открыл глаза, показал, что надеяться не на что…

Впервые я поняла, что обида — это потрясающее чувство, потому что она возвращала мне способность лгать.