Огнепад

– С какой стати им считать, будто мы просто так повернем назад, узнав, что нас надули? Конечно, мы начнем поиски. Объект Бернса – Колфилда, скорее всего, задумывался как временная мера; на их месте я бы сразу планировала, что мы сюда доберемся рано или поздно. Но они, по-моему, просчитались. Мы явились раньше предполагаемого времени и застали врага со спущенными штанами.

Шпиндель вскрыл грушу и вытряхнул ее содержимое в кружку.

– Для таких умников не слишком ли большой просчет, а? – От соприкосновения с дымящейся жидкостью на кружке расцвела голограмма, слабым сиянием напоминая эпицентр атомного взрыва в Газе. Вертушку заполнил аромат пластифицированного кофе. – Особенно после того, как они нас картировали с точностью до метра.

– Ну и что они видели? Анкат-приводы? Солнечные паруса? Корабли, которые будут годами добираться до пояса Койпера и лишены запасов топлива, чтобы отправиться дальше. Теленигиляция на тот момент существовала только на симуляторах «Боинга» и в виде полудюжины прототипов. Заметить нелегко. Должно быть, они решили, что одной обманки хватит и теперь у них столько времени, сколько нужно.

– Для чего? – спросила Джеймс.

– Для чего нужно, – отрезала Бейтс. – Так что мы оказались в первых рядах.

Шпиндель отсалютовал ей кружкой в нетвердой руке и сделал глоток. Кофе колыхался в темнице, под квелым тяготением вертушки коричневая поверхность шла волнами и горбами. Джеймс еле заметно, но неодобрительно поджала губы. Технически открытые сосуды для жидкостей в зонах переменной гравитации запрещались даже людям, не страдавшим, как Шпиндель, проблемами с координацией.

– Значит, они блефуют, – протянул он наконец.

Бейтс кивнула.

– Я считаю, «Роршах» еще недостроен. Возможно, мы имеем дело с автоматической защитной системой.

– Значит, на таблички «По траве не ходить» можно не обращать внимания? Ломиться напрямую?

– Мы можем дождаться удачного момента и не давить на них.

– А… То есть сейчас мы могли бы с ним управиться, но ты хочешь подождать, пока «Роршах» из незаметного превратится в неуязвимого. – Шпиндель вздрогнул и отставил кофе. – Где тебе погоны давали? В академии равных возможностей?

Бейтс пропустила подкол мимо ушей.

– Лучшей причиной оставить «Роршах» в покое может быть именно то, что он до сих пор растет. Мы понятия не имеем, как может выглядеть… взрослая, наверное… да, взрослая форма объекта. Да, он скрывался от нас. Многие животные, вполне безобидные, прячутся от хищников. Особенно детеныши. Да, он… отвечает уклончиво. Не дает ответов, которых мы ждем. А вам не приходило в голову, что он не знает ответов? Вы смогли бы допросить человеческий эмбрион? Взрослая особь может вести себя совсем иначе.

– Взрослая особь может нам жопу на уши натянуть.

– Эмбрион с тем же успехом может навалять «Тезею» по полной. – Бейтс закатила глаза. – Господи, Исаак, ты же биолог! Не мне тебе напоминать, сколько пугливых зверюшек огрызается, если загнать их в угол. Дикобраз на ссору не напрашивается, но если пропустишь предупреждение мимо ушей, получишь полную морду иголок.

Шпиндель молча отодвинул кружку в сторону по вогнутому столу, так далеко, как мог дотянуться. Жидкость не выливалась: темный кружок остался параллелен кромке поверхности, только слегка наклонился в нашу сторону. Мне даже показалось, что я могу уловить еле заметный прогиб поверхностной пленки. Исаак слегка улыбнулся, глядя на произведенный эффект.

Джеймс откашлялась:

– Я ни в коей мере не преуменьшаю твоих опасений, Исаак, но мы еще не исчерпали все возможности дипломатического пути. «Роршах», по крайней мере, согласен общаться с нами, хотя и не так откровенно, как хотелось бы.

– Ну да, он разговаривает, – согласился Шпиндель, не отрывая глаз от перекошенной кружки. – Но не как мы.

– Нет, конечно. Есть некоторые…

– Он не просто увиливает от ответов, а временами жутко косноязычен. Заметила? И путается в местоимениях.

– Ну, если учитывать, что язык он освоил исключительно методом пассивного подслушивания, «Роршах» на удивление красноречив. По моим наблюдениям, они обрабатывают речевые сигналы гораздо эффективнее, чем мы.

– Это точно! Чтобы так юлить, чужой язык надо знать в совершенстве.

– Будь они людьми, я бы с тобой согласилась, – ответила Джеймс. – Но то, что нам кажется обманом или уловкой, так же легко объясняется опорой на малые концептуальные единицы.

– Концептуальные единицы?

Бейтс, как я начал понимать, никогда не требовала пояснений от КонСенсуса, если этого можно было избежать. Джеймс кивнула.

– Все равно, что обрабатывать строку текста слово за словом, а не рассматривать фразу целиком. Чем меньше единицы, тем быстрее они перестраиваются; на выходе это дает молниеносные семантические рефлексы. С другой стороны, становится труднее поддерживать уровень логической связности: при перетасовке связи в масштабных структурах теряются.

– Оп-па! – Шпиндель выпрямился, забыв о жидкости и центробежной силе.