Огнерожденный

У ворот их ждала стража: девять крепких воинов, вооруженных короткими копьями, да старший десятник, на чьем поясе висел широкий меч. Пришлось спешиться. Двое стражников ловко и быстро перетрясли дорожные сумки, еще двое обыскали друзей, легко и совсем не обидно похлопав по карманам одежды. Не найдя ничего предосудительного, стражи отступили и настала очередь десятника. Тот поинтересовался, с какой целью путешественники направляются в Сальстан. Танвар вытащил из-за пазухи свернутый пергамент и предъявил его десятнику. При этом сказал, что сам житель Таграма и вот де, везет своего друга в столицу. Десятник стал нудно, из чувства долга, расспрашивать: откуда они едут, что собираются делать в Таграме, и не везут ли чего запрещенного, вроде драгоценных камней. Но, услышав, что Фарах подмастерье кузнеца, что он собирается осесть в Таграме, и, быть может, открыть свою кузню, десятник оживился. Сказал, что каван-сарские кузнецы всегда желанные гости в Сальстане. Тем более если они собираются навсегда поселиться в Таграме. И даже пожаловался, что, мол, нынче всякий норовит поторговать, а работать никто не хочет. После этого, один из стражников поднес десятнику толстенную книгу с пергаментными листами, переплетенными в толстую бычью кожу. Десятник записал в нее имена друзей. Танвар назвался своим именем, – оно было указано в его пергаменте, да и скрываться ему не было особого смысла. Фарах, вопреки совету северянина, тоже назвался своим собственным именем. В прошлый раз, в Масуне, взяв другое имя, подмастерье долго переживал. Думал, что поступил как трус, или даже как вор, прячущий лицо. Мужчине не следует так себя вести. А то, что за ним охотятся – пусть. В Каван-саре Фарахов много. Хоть в повозку грузи.

Больше вопросов у десятника не возникло, и он пожелал друзьям счастливого пути, напомнив, что по прибытии в Таграм необходимо отметиться у местной стражи. Танвар уплатил налог на пересечение границы – всего-то две марки, налог на въезд иностранца – марку, и друзья спокойно проехали сквозь ворота.

Фарах, очень удивился записям в книге. У них, на юге, такого не было. Да и стража-то, в мелких городах знала в лицо каждого жителя. Это их работа, им за это жалование положено. Как же хватать человека, когда не знаешь кто он, кто его родители, из какого он рода-племени. Танвар ответил что мол, это хорошо для деревни, а для города не выйдет, – столько народа в лицо не запомнишь. Разве что художника нанять, что б всех перерисовал. Но то дело очень хлопотное да дорогое. Где ж столько художников взять, что б всех перерисовать.

– Но ведь это неудобно! – сказал Фарах. – Я думал все проще: проехал, заплатил пошлину и свободен!

– Как бы не так, – ответил северянин. – У нас тут не дикость, у нас тут ци-ви-ли-зованое общество! Только деревенские дурни, думают, что границу пересечь, – как два пальца обмочить. Тут, брат, все по науке. А Тайная Канцелярия не зря свой хлеб ест. За два года переловили всех фальшивомонетчиков, и все благодаря пергаментам.

Выехав с заставы, и успешно миновав встречный поток путников и обозов, друзья подхлестнули скакунов и поспешили покинуть приграничье.

К вечеру они добрались до небольшого перекрестка: дорога, звавшаяся в этих местах Большим Трактом, шла дальше на север, а в сторону от нее уходила узенькая дорожка, почти тропинка. Ночевать в дороге не хотелось. Танвар, хорошо знавший местность, свернул с тракта на узкую дорожку, что вела в сторону. Северянин сказал что там, чуть подальше, есть небольшой городок, где можно заночевать.

Подъехав к холмам, скрывавшими городок, Танвар привстал в стременах и осмотрелся.

– Ну, вот и дома, – сказал он. – Как хорошо то! Какой воздух!

Фарах недоуменно втянул носом вечернюю свежесть. Ничем таким особенным не пахло. Лошадиный пот, пыль, запах разгоряченных человеческих тел. Самые обыкновенные запахи. Он к ним уже привык. Правда, откуда-то тянуло сыростью. Пахло заплесневелым кафтаном.

– Все как обычно, – сказал подмастерье. – Чего такого ты унюхал?

– Лес! Лесом пахнет! Тебе, степняку не понять. Как вы там, на юге живете без леса, не понимаю. Смотри!

Танвар махнул рукой в сторону холма и Фарах послушно повернул голову. На пологом склоне холма рос десяток деревьев. Небольшие деревца росли ровно, дружно. Наверно, когда-то давно их специально посадили здесь, чтобы укрепить склон.

– Чуешь? Это от них. Это тебе не сухие кусты, что растут в Каван-саре.

– Так это от них плесенью пахнет?

– Плесенью! Тьфу! Лесом пахнет. Настоящим, пусть и маленьким. Вот погоди, доберемся до Таграма, я тебя сведу в березовую рощу. Ты, поди, и на картинках такого не видел. Березы, вперемешку с орешником… Нетронутые места. Красотища. Да и по дороге, через лес будем ехать. Правда, там все больше дубы да вязы. И елки. Но и то хорошо. Хоть покажу тебе еловник. Знаешь, как там хорошо пахнет! Смолой, иголкам, грибами. Разведем костерок, поджарим мясца…