Огнерожденный

Сердце Фараха билось сильно и часто. Он боялся даже пошевелиться, чтобы ненароком не выдать своего волнения. Неужели – он и есть дитя Хазирского Полдня? Ах, Тейрат, мудрый дед! Как ты мог умолчать об этом? Почему же ты ушел на небо, так и не предупредив внука о грозящей опасности? Не успел? Все сходиться. Дед говорил, что в день восемнадцатилетия он откроет внуку тайну его рождения. Наверно, именно об этом он и хотел поговорить. Фарах сжал зубы и едва не застонал. Вот значит, какова его тайна.

– Кстати, мой мальчик, а ты точно не родился в полдень? – спросил Ламеранос.

– Нет, – коротко ответил Фарах, прилагая все усилия, чтобы голос его не дрогнул. – Я не знаю, когда именно появился на свет, но после полудня, это точно.

– Ну и хорошо. Да пребудет с тобой милость Всеблагого. Не знаю, верно ли предсказание Кехрема, но одно можно утверждать с уверенностью: если бы ты родился в полдень, то проблем бы у тебя было великое множество.

– Учитель, уже поздно, – сказал Фарах, стараясь увести разговор в сторону от опасной темы. – Мне скоро возвращаться в приют. Можно попросить вас об одной услуге?

– Конечно мой мальчик! Все что в моих силах!

– Я смог вырваться к вам, только пообещав Састиону скопировать несколько страниц "Глупости". Простите меня, но другого выхода не было, иначе он бы меня не отпустил.

Ламеранос шумно рассмеялся. Взмахнул руками и снова расплескал вино, – на этот раз на старый хазирский ковер, прикрывавший истертые доски пола.

– Конечно, конечно! Пройдоха клюнул на нашу наживку! В самом деле, нельзя его разочаровывать! Погоди минутку…

Ученый поднялся со стула, и, оставив бокал на столе, подошел к шкафу. Вскоре он вернулся, неся в руках тоненькую книжицу.

– Вот, – сказал он. – Это "Глупость". Бери любой чистый лист пергамента, и перепиши на него пару историй. Пусть Састион знает, что книга у меня есть.

Фарах не замедлил воспользоваться советом Ламераноса. Взял один из листов – выскобленный едва ли не до дыр, и вытащил припасенный заранее свинцовый карандашик. Чернилами бы вышло лучше, но с ними было много возни.

– Чтобы дело шло быстрее, я тебе продиктую, – сказал Ламеранос и раскрыл книгу.

Все устроилось как нельзя лучше. Ученый читал, воспитанник водил карандашиком по пергаменту и вскоре исписал лист с обеих сторон. На него поместились две короткие истории, – ученый специально выбрал такие, чтобы влезли на один лист. Пока Фарах их переписывал то пару раз улыбнулся. Они действительно были смешными.

– Вот и все, – сказал Ламеранос, захлопывая книгу. – Остальное потом. Воспользуемся слабостью старшего настоятеля, чтобы встретиться еще раз. Ведь ты придешь ко мне в гости?

– Конечно учитель, – ответил Фарах бережно складывая листок и пряча его в сумку. – Мне очень интересно с вами говорить. Очень жаль, что я не могу стать вашим учеником.

– Ну, ну! Не унывай. Кто знает, как сложится судьба. На все воля Всеблагого. Хочу тебе сказать, что ты уже стал моим учеником. Среди тех юнцов, что ходят в университет и числятся моими учениками, полно глупцов и бездельников. Они не хотят учиться. Даже не стараются понять того, что я пытаюсь до них донести. Хотя они слушают меня часами, я не могу назвать их своими учениками. Они не перенимают у меня знания, лишь повторяют слова, для порядка, совершенно не вникая в смысл. А наши с тобой беседы и есть лучшая учеба.

– Спасибо, – серьезно ответил Фарах. – Это большая честь – учиться у вас. Ведь мы еще встретимся?

– Конечно! В следующий раз, мы с тобой все же обсудим подробней феномен ценности изобретений для прогресса цивилизации. О! Я упомяну об этом в воскресенье, на занятиях. И кстати, к следующей нашей встрече, я, возможно, все-таки уточню твой гороскоп. Признаться он меня заинтересовал.

Фарах стал собираться в дорогу. Закинул на плечо сумку, поправил одежду, еще раз поблагодарил Ламераноса и покинул гостеприимный дом. На этот раз – вполне обычным путем. Ученый оказал ему большую любезность: несмотря на поздний час, спустился во двор и велел стражу пропускать к нему Фараха в любое время.

Потом учитель и ученик простились, и подмастерье едва ли не бегом направился в приют, не забывая поглядывать по сторонам. Но на этот раз он не заметил ничего подозрительного.

В приюте, отдав Састиону лист с историями, он выслушал благодарности воспитателя, и со спокойной душой отправился спать. Но уснул не скоро.