Огневица

– Язык прикуси, морокунов сын! – неожиданно зычным голосом прикрикнула она на дейваса. – Неча Подземника к ночи поминать.

– Я приятеля из виду потерял, – не растерялся Марий. – Вот только возле топал, моргнул – и нет его.

– Впервой что ль в большом городе-то? – задумчиво огладила платочек старушка, разглядывая Мария и особое внимание уделяя торчащему над его плечом оголовью меча. Болотник спорить не стал, лишь кивнул, стараясь сдержать смешок. Похожая на сову жительница Каменки подбоченилась и ткнула дейваса в грудь узловатым пальцем.

– А ну-ка, каков он, приятель твой?

Марий сказал.

Старушка глянула вправо-влево и вдруг крутанулась с неожиданной резвостью, так, что пыль столбом поднялась. Забормотала что-то невнятное, плюнула Марию под ноги – тот едва успел отпрыгнуть и открыл было рот, чтобы возмутиться – протянула палец-сучок и указала в сторону от площади.

– Там он. Уж не оборотень ли?

– С чего ты взяла? – Марий прищурился, глядя в ту же сторону, и с удивлением обнаружил свою пропажу, ловко усевшуюся на шаткий заборчик.

– Да расселся, ишь ты, ровно кречет когтями уцепился. Ну, бывай, охотник! И Подземника больше не поминай – его только кликни, не отцепится!

Марий собрался было поблагодарить кметку, да пока оборачивался, той и след простыл. Впрочем… следов в пыли как раз и не нашлось. Меч за спиной дейваса остался безмятежно-прохладным – значит, навьей тварью старуха не была. Марий задумчиво взлохматил волосы. Ему не оставалось ничего другого, кроме как продолжить преследовать воришку сапог.

Дейвас смешался с толпой, встав так, чтобы видеть «приятеля». А посмотреть было на что. Тот сперва сидел спокойно, чуть насмешливо поблескивая глазами из-под капюшона, но стоило глумцу заиграть – и впрямь на настоящей гитаре – как парень подался вперед, едва не свалившись с забора. Марий мог бы поклясться, что под капюшоном блеснули слезы. Парень настолько любит музыку? Или мелодия знакома? Может, он из тех краев, что и глумец, и музыка напомнила ему о доме? Впрочем, лучший способ узнать ответы – задать вопросы.

И Марий начал медленно продвигаться ближе к заветному забору. Да только не успел: гитара стихла, и на смену мелодии пришел грохот рукоплескания и одобрительных выкриков. Парень ловко спрыгнул с забора и принялся проталкиваться через толпу. Марий, который занимался тем же самым, не понимал, как незнакомцу удавалось подвинуть людей. И вдруг он застыл, присмотревшись.

Парень легонько проводил рукой по бокам и плечам тех, кто подвинуться не желал ни в коем разе. И кончик пальца у него светился, словно под кожей бился маленький огонек. Едва заметный, неощутимый – но злой и едкий, судя по тому, как люди с руганью отшатывались в стороны.

Если бы Марий не следил за парнем, то углядеть огонек бы не сумел. Но теперь, зная, куда смотреть, не мог поверить своим глазам. Огненный маг балуется мелкими пакостями? Использует дар, чтобы пробиться к глумцу? Это кто же из его Школы настолько разум потерял?

– Что ж, – прозвучал надреснутый голос глумца, – тогда Волоха сыграет нечто особенное просто так.

Песня была красива и печальна, и Марий в иное время с удовольствием послушал бы – глумец оказался Мастером своего дела, – но сейчас куда больше его занимал странный паренек, вздрогнувший всем телом при первых отзвуках этой песни. Он удалялся прочь от людей, а мелодия летела ему вслед, и на миг дейвасу показалось, что он видит в воздухе расплывающийся след огненного хвоста.

Марий подождал, пока незнакомец отойдет на достаточное расстояние, и двинулся следом.

Но парня словно след простыл. Как ни искал дейвас, как ни спрашивал людей – всех их словно кто-то заворожил. Неизвестный огненосец провалился сквозь землю как заправская навь, и Марию оставалось только, поминая морокуна, вернуться в «Золотую ладью».

Глава 3. Птичьим криком, волчьим шагом

Итрида сидела на заборе.

Под покровом сгущающейся темноты и плотного капюшона ее толстая рыжая коса, кольцом скрученная на затылке, не выдавала хозяйку ни единым отблеском. Мужская рубаха и штаны скрывали изгибы совсем не юношеского тела, а высокий рост и не по-женски низкий голос дополняли облик, избавляя Итриду от лишних вопросов. Вот разве что сапоги не смотрелись с ее простым нарядом. На них многие задерживали взгляд, и в конце концов, Итриде это надоело. Она свернула в сторону, не доходя нескольких шагов до площади, облюбовала забор, за которым виднелся приземистый домишко с темными провалами сонных окон, и ловко взобралась на шаткие доски. С ее места волнующаяся в ожидании глумца толпа была хорошо видна, а вот на нее саму, скрытую тенями и низко склонившимися ветками старой рябины, внимание обращать наконец перестали.