Огневой щит Москвы

Так, в частности, было в октябре 1941 года, когда я находился в Куйбышеве, организуя там противовоздушную оборону. В один из серых, пасмурных дней посты ВНОС донесли о появлении в зоне огня зенитной артиллерии одиночного вражеского бомбардировщика, который шел курсом на Москву. Казалось бы, раздумывать нечего - надо предотвратить его прорыв к городу. Но на командном пункте решили, что это разведчик, и не открыли стрельбу. В результате самолет прорвался к центру столицы и сбросил бомбы. Одна из них, крупного калибра, угодила в здание Московского комитета ВКП(б) на Старой площади и разрушила часть дома. Среди работников аппарата МК имелись жертвы, к счастью немногочисленные. Как выяснилось позже, у экипажа вражеского бомбардировщика было специальное задание - нанести удар по центру города.

Командование люфтваффе, безусловно, записало в свой актив и еще один досадный для нас эпизод.

Днем 8 июля 1942 года посты ВНОС начали доносить о появлении в зоне их наблюдения высотной цели. О типе самолета все посты докладывали одинаково: в воздухе - Ю-86, а высоту полета определяли по-разному. Одни наблюдатели называли 10 тыс. метров, другие - 9 тыс., третьи - 12 тыс. метров. Последние были ближе всего к истине. Разведчик противника оказался новейшей модификацией "юнкерса". Это был Ю-86-Р1, и высота его полета над городом, как показали замеры приборами, равнялась 12500 метрам.

Самолет, не меняя курса, дошел до Москвы, пролетел несколько раз над городом. В ярком летнем небе цель была отлично видна с земли по следу инверсии. Зенитная артиллерия открыла стрельбу, но и с самой большой установкой взрывателя снаряды рвались с недолетом. Противник, походив над городом, развернулся и ушел.

Появление Ю-86-Р1 было для нас неожиданностью. Мы не располагали тогда орудиями, способными вести огонь на такую высоту. Наши истребители тоже не могли атаковать такую высотную цель. Словом, сложилась неприятная обстановка, и нужно было искать выход из положения. Конечно, высотный самолет не представлял угрозы для города. Чтобы он смог достичь столь значительной по тому времени высоты, с него сняли вооружение и бомбы. Но самолет был предназначен для разведки, и эту роль он имел возможность выполнять достаточно эффективно.

В тот же день по указанию И. В. Сталина к нам прибыл авиаконструктор Артем Иванович Микоян. Стали думать о том, как заставить МиГ-3 - наш самый высотный истребитель - достичь максимальной высоты. Были выработаны меры по улучшению аэродинамических качеств самолета, специальные правила для летчиков, выполняющих высотные полеты. Однако все это требовало времени, а "юнкерс" на следующий день прилетел снова. Вести по нему огонь зенитчикам мы запретили, понимая бесцельность такой стрельбы. И разведчик без помех ходил над городом.

На третий день он появился, как по расписанию, в то же время, что и накануне. И тогда на перехват врага была поднята пара специально подготовленных истребителей МиГ-3. Мы знали: их высотности не хватит, чтобы достичь фашистского разведчика, Однако дали задание летчикам набрать максимально возможную высоту, используя так называемый динамический подскок, то есть движение вверх по инерции после энергичного разгона. В момент достижения предельной точки летчики должны были открыть огонь.

Задачу своим истребителям мы поставили весьма сложную. На предельных высотах самолет держится очень неустойчиво, "проваливается", и произвести здесь какую-нибудь эволюцию может только самый опытный пилот, да и то в случае удачи. К тому же, потеряв высоту, летчики почти не имели возможности снова повторить атаку: горючего и боеприпасов у них было очень мало. Ведь пришл.ось максимально уменьшить вес машины. Одному из летчиков все же удалось выполнить маневр и дать очередь по вражескому разведчику. Конечно, точность огня была невысокой, но моральное воздействие на экипаж "юнкерса" эта атака произвела сильное. Разведчик немедленно развернулся и ушел. Больше он не появлялся над Москвой. Это был последний неприятельский самолет, побывавший во время войны в небе нашей столицы. С военной точки зрения полеты над Москвой высотного разведчика едва ли многое дали командованию люфтваффе. Это была всего лишь демонстрация, акция, скорее пропагандистская, чем военная.

Отказавшись от непосредственных налетов на Москву, вражеская авиация пыталась найти объекты для бомбометания в окрестностях нашей столицы. Во второй половине 1942 года и летом 1943 года противник проявлял довольно большую активность, выискивая цели, менее защищенные средствами ПВО. При этом неприятельские летчики нередко прибегали к хитроумным уловкам, чтобы обмануть нашу бдительность.