Огни большого города

– Потому что ты не из обидчивых?

Он непонимающе хмурится. Черт, опять мимо?

– Так мне сказал Майк, – поясняю я.

– Вы, я смотрю, подружились. – Он недоволен.

– Не особо, – оправдываюсь я, будто за мной числится какая-то провинность. – Просто он заезжал, чтобы извиниться и…

– Извиниться? – удивляется Роберт. – Впечатляюще! – В его голосе столько сарказма, что мне не по себе.

Да что с ним такое?

Неужто сердится из-за моего общения с Майком? Хотя это и общением-то не назвать…

Мы медленно бредем по дорожке, я снова в проигрышном положении, не знаю, как растопить лед. Откуда он вообще взялся, этот лед?

Прикидываю, о чем бы еще завести беседу.

– У вас с ним одинаковые машины.

Точно, машины. Парни любят поболтать о своих тачках. Роберт вздыхает.

– Вообще-то это у него такая же машина, как у меня. Только новее.

Ой-ой.

– Он подражает тебе, да? – с улыбкой спрашиваю я, подыгрывая его самолюбию.

– Думаю, он хочет быть круче. – Роберт тоже улыбается. – Стадию с подражанием мы уже переросли.

– Тебя это раздражает?

Он начинает смеяться.

– На психолога учишься?

– Нет, пока что ни на кого, – опускаю ресницы и смотрю на свой сэндвич. Кажется, я наелась.

– Ну, а ты что? – спрашивает он после недолгой паузы. – Обзавелась уже друзьями, помимо моего братца?

– Да мы не друзья… – я отмахиваюсь, не зная, куда девать остатки еды. Заметив это, Роберт останавливается у ближайшей мусорки, забирает у меня пустую коробочку из-под картошки, а также половинку бургера, и выбрасывает все.

– Спасибо, – благодарю его я, и мы идем дальше.

– А как же тот симпатяга блондин? – допытывается он.

– Э-э… Джейсон?

– Так он Джейсон… – тихо проговаривает Эддингтон. – У нас работает?

– Ты не знаешь своих сотрудников? – Я еле сдерживаю улыбку.

– Я знаю их примерное количество, но по именам и в лицо – человек десять от силы, – честно признается он.

– Я так и думала. Джейсон даже не друг, а хороший знакомый. Мы видимся только во время обеда. У нас перерыв одинаковый.

– Вот как… – Роберт задумчиво кивает.

– Ага. Еще Селест. Мы обе трудимся на мисс Смит, – рассказываю я.

– А личная жизнь?

Черт. Я краснею.

– Ну… – нервно заправляю прядь за ухо, – у меня сейчас никого нет…

Он хмыкает.

– А ты? – спрашиваю я, переводя стрелки на него.

– Я? – Он морщит лоб.

– Твоя личная жизнь. У тебя есть кто-нибудь? Девушка или, может, жена? – Не знаю, откуда я набралась такой наглости, но после заданного им вопроса меня словно прорвало.

Роберт отводит взгляд и становится очень серьезным, а я продолжаю лезть в дебри:

– Та девушка на фото – очень красивая.

Он резко останавливается и смотрит на меня в упор.

– Какая девушка? – спрашивает он с подозрением.

– Ну, я видела альбом… – смотрю в его угрожающе темные глаза и теряюсь, – на той квартире, в Сохо.

Он хмурит брови, словно не понимает.

– Брюнетка… – зачем-то добавляю я.

– Я понял, – твердо отрезает он.

Какое-то время мы просто стоим друг напротив друга, я нервничаю, поскольку не знаю, почему он переменился.

– Пойдем, – заговаривает он вдруг. – Оттуда можно обойти и вернуться к машине.

К машине? «Черт, это все», – с ужасом предполагаю я, семеня за ним.

В голове крутится одна-единственная мысль: «Ты облажалась!» И пока не поздно, обязана исправить ситуацию.

– Извини, – говорю я, чувствуя свою вину за его испорченное настроение.

– За что ты извиняешься? – Он даже не оборачивается.

– Что спросила про нее, – глядя себе под ноги, бурчу я.

– Мы больше не вместе. Я не любитель вспоминать о прошлом, так что не стоит.

– Ладно… – соглашаюсь я, – просто ты спросил про мою личную жизнь, и я подумала…

– Ты неправильно подумала, – произносит он недовольно, и внезапно меня захлестывает такой гнев, что я не могу сдержаться. Я всегда ощетиниваюсь, когда чую несправедливость.

– Значит, ты имеешь право задавать любые вопросы, а я нет? Откуда такое разделение по классам?

– Не неси чушь, – ляпает он небрежно.

Чушь? Чаша моего терпения переполнилась.

– Дресс-код, «Порше» и дорогие побрякушки – это, конечно, хорошо, но тебе нужно научиться разговаривать с людьми, а не гавкать, – презрительно выпаливаю я.

Он разворачивается и зло сверкает глазами.

– Ты бы прикрыла свой ротик, пока я не наговорил лишнего.

– Валяй! Хотя я и так уже достаточно слышала. Например, что я дура.

– Хочешь, чтобы я повторил?

Что? Я беззвучно раскрываю рот, а он просто стоит и пялится на меня как ни в чем не бывало. И первое, что приходит мне на ум, – это треснуть по его надменной роже, оттаскать его за волосы или плюнуть ему в лицо так же, как он наплевал мне в душу.

Но я поступаю иначе.

Так и не дождавшись извинений, разворачиваюсь и ухожу прочь, смутно припоминая маршрут.

Иду и прислушиваюсь, но топота позади не слышно. Вообще ничего не слышно, кроме зловещей тишины. На всякий случай заглядываю через плечо – Роберта и след простыл.

Скотина. Он бросил меня неизвестно где и даже не пожалел. Дохожу до поворота и срываюсь на бег. Всего полчаса назад мы гуляли здесь вдвоем и все было прекрасно, а теперь… как такое возможно?

Я все-таки начинаю плакать, по привычке растирая глаза, и, запоздало вспомнив про тушь, смотрю на свои пальцы.

Прекрасно!